Тринадцатая пуля

Сказав это, Иосиф Виссарионович в ажитации оглушительно пукнул и, утомленный затянувшейся дискуссией, опустился в кресло.

Члены политбюро, совершенно раздавленные виртуозной концовкой речи, хранили гробовое молчание.

Сталин долго, тяжело, с присвистом старого курильщика вздыхал, задумчиво смотрел на сплоченные ряды своих верных соратников, которые, он знал это, предадут его при первой же возможности, потом задержал дыхание, напрягся и… И пукнул повторно! Как бы в назидание и в подтверждение сказанного.

Покрывая свои же громовые аплодисменты, члены политбюро слаженно заревели:

– Слава! Дорогому и любимому вождю мирового пролетариата великому товарищу Сталину слава! Ура! Ура! Ура!

И запели, дураки, бараньими голосами «Интернационал»…

Труп же легендарного маршала, как бы повинуясь скрытому императивному импульсу, сам собою встал, спотыкаясь, сделал с закрытыми глазами несколько шагов в направлении кадки с фикусом, на миг замер, левой рукой отдал честь; правая рука его тем временем привычно скользнула в карман галифе и извлекла оттуда миниатюрный, сверкнувший в солнечных лучах браунинг.

Члены политбюро вжались в спинки стульев. Труп, как бы в раздумье, поднес руку с пистолетом к виску и со словами «Да здравствует товарищ Сталин!» застрелился. В сиреневой лысине появилась еще одна дырка, труп упал и бодро покатился в излюбленный угол – под столик со старыми газетами.

Члены политбюро с облечением перевели дух.

– Однако!.. – обращаясь к революционной компании, озадаченно проговорил Сталин, покрутил головой и объявил расширенное заседание закрытым.

…Я так и не понял, зачем Поскребышев приволок меня в сталинский кабинет?..

Глава 4

…Мне был нужен совет. Совет человека опытного, искушенного в житейских делах, совет друга, к которому я мог бы склонить на грудь свою непутевую головушку и пожаловаться на невзгоды.

Надвигался Новый, 20** год.

К Полховскому я поехал с Лидочкой. О Лидочке речь пойдет позднее.

О Полховскому же – незамедлительно.

Боренька Полховский – художник. Художник он известный, модный и богатый, но далеко не всегда он был таким преуспевающим и обласканным сильными мира сего.

В эпоху развитого социализма, на которую, к сожалению, пришлась большая часть его туманной, гулевой молодости, он, талантливый, голодный и своенравный, пропадал в южном областном городе, пробавляясь случайными заказами.