Тринадцатая реальность - книга закончена

- У меня к нему очень сложное отношение, - ответил я. - В нем было немало хорошего, но и плохого хватало. Любую идею воплощают в жизнь люди, поэтому результат будет далек от задуманного и так же несовершенен, как и сами строители. Но все-таки способный человек мог без большого труда получить любое образование, хорошую работу и признание общества.

- Общество не состоит из одних способных, - сказал император. - У нас для них тоже мало препон. И сословное деление не мешает занимать высокие посты.

- Вы правы, ваше величество, - согласился я. - Сильный всегда пробьется. А что делать слабым? Должна существовать поддержка общества, а этого нет. В Союзе жили, в общем, небогато, но каждый знал, что случись с ним беда, и никто его не оставит подыхать под забором. Помогут и поддержат. Это уже потом, после развала, никому ни до кого не было дела. Позже социальная поддержка была, но хилая и не для всех.

- Скажите, князь, вы одобряете убийство семьи Романовых? - неожиданно спросила императрица.

- Старших - да, - ответил я. - Заслужили. Девочек я бы не трогал, я бы даже не тронул цесаревича, просто где-нибудь подержал взаперти до земского собора. После него Романовы утратили бы все права на трон.

- Спойте еще что-нибудь, князь, - попросила императрица. - На ваших пластинках почти все о любви, но вы же знаете много других песен.

- Знаю, - сказал я, - но многого просто нельзя петь публике. Песни о той жизни, о войне, о покорении космоса...

- О космосе в ваших записях ничего не было, - заметил император.

- Рано нам заниматься космосом, - ответил я. - Это очень затратное дело. Чтобы оно начало приносить прибыль, нужно работать десятки лет и вложить в это сумасшедшие средства. В том мире побывали на Луне и отправили умные машины ко всем планетам Солнечной системы. Над Землей в безвоздушном пространстве летали станции, в которых работали люди, а станции без людей помогали предсказывать погоду и служили для радиосвязи.

Я минут двадцать рассказывал им об освоении космоса, сказав и об опасности от астероидов.

- Я в вашем рассказе мало что поняла, - сказала императрица. - Много непонятных слов. Наверное, не надо об этом петь, а то уже скоро обед. Спойте лучше что-нибудь веселое. Были такие песни?

Я им спел "Черного кота", вызвав смех, а потом просто по своему выбору исполнил "Березовый сок", "Отчего так в России березы шумят" и "В землянке".

- Вы нам приоткрыли окно в удивительный мир, - вздохнув, сказала императрица, - и сейчас его захлопните. Очень хочется слушать ваши рассказы и песни.

- О чужой жизни за два часа не расскажешь, - ответил я, - а для того чтобы спеть все известные мне песни, нужно без перерыва петь несколько дней. Но без объяснений вы и половины из них не поймете.

- Ничего, князь, будет у вас еще возможность поговорить и что-нибудь спеть, - улыбнулся император. - Помните, что я вам обещал?

- Значит, приняли? - спросил я. - Очень надеюсь, что все получится, и вам не придется меня костерить. А насчет советника... Может, я вам буду советовать частным образом? Мои знания об этом мире ограничиваются тем, что знала моя молодая половина, а для советника этого мало. Я вам такого насоветую...

- Это не страшно, - засмеялся император. - У меня есть своя голова, и я принимаю не все советы, а с разбором. У вас большой жизненный опыт, а нужное будет нетрудно узнать. Специалистов много, они вас чему угодно научат. Так, осталось совсем немного времени, а мы до сих пор слушали только вас, а ваша жена осталась незаслуженно забыта. Но мы это поправим. Приглашаю вас на обед, там у нас будет время пообщаться и на другие темы.

На обеде, помимо нас и императорской четы, присутствовало еще несколько придворных, с которыми нас познакомили, когда перешли к десерту. Тогда же завязался разговор, до этого все ели молча. Большое оживление вызвало замечание Владимира Андреевича о присвоении мне за заслуги перед отечеством придворного чина камергера и ордена Святого Владимира второй степени. Тем самым он дал понять, что наше присутствие не связано с пением песен. Зря, лучше бы все так и думали. Разговаривали с полчаса, после чего император встал и подал руку жене. Все остальные тоже поспешили покинуть стол. После этого нас не задерживали. Когда вышли в коридор, там уже стояли слуги с нашими шубами, которые помогли нам одеться и проводили к тому выходу, где ждал Машков. Процедура отбытия была проще и не сопровождалась проверками, поэтому уже через пятнадцать минут были дома.

- Я все-таки немного замерзла, - пожаловалась Вера, когда я в прихожей снимал с нее шубу. - Можно было надеть теплое платье, а то вырядилась так, что неудобно перед императрицей. И за обедом все были одеты скромней.

- Она не молодая дурочка, а умная и опытная женщина, - ответил я, - поэтому на тебя не обидится.

- А молодая дурочка - это я? - уточнила жена.

- Ну не старая же? - пошутил я. - Ты уж выбирай что-то одно: или умная, или красивая - одно с другим не сочетается.