Тринадцатая реальность (СИ)

— Вам нужно отсюда уезжать, — сказал Петр Павлович, увидел мою реакцию и усмехнулся. — Не бойтесь, никто вас не засунет в какой‑нибудь другой лагерь. На днях переедете во дворец к императору. У вас уже есть придворный чин, а Веру Николаевну сделают статс–дамой. Вашему сочинительству это не помешает, а развлекать своими песнями можете Двор. Сергей Александрович перейдет работать в свой департамент, поэтому для него переезд удобен. Ваша сестра пока будет заниматься частным образом, есть там такая возможность.

— Война? — спросил я.

— Война может начаться в любой момент, — ответил он, — хотя мы ее ожидаем через месяц–два. Император хочет, чтобы, когда это случится, вы были у него под рукой. Он считает, что ваши советы могут быть очень полезны, да и вообще проникся к вам симпатией и всячески это демонстрирует. Для вас его расположение может таить неприятности. Неестественно, когда мужчина в его возрасте тянется к юнцу, а все воспринимают вас именно так. Поэтому распространилось уже много самых разных слухов, начиная от его симпатии к вашей жене и заканчивая тем, что вы один из членов нашего Совета. Вспомнили и об обвинении вашей семьи в терроризме, и о вашей мнимой смерти. Было много шума из‑за песен, а еще вышла книга, поэтому в Москве о вас многие болтают. Уже пошли слухи о том, что вы все разъезжаете в бронированных машинах с большой охраной. Даже вашу сестру так возят в гимназию и обратно. Это опасно уже сейчас, а когда начнутся военные действия, опасность только возрастет. Мы хорошо почистили агентуру наших европейских соседей, но они найдут людей. Могут использовать поляков, с которыми у них тесные связи. А для вас, князь, это шанс пробиться на самый верх. Это и мне развязывает руки. Надоело мне вас опекать и нести ответственность.

— Я правильно понял, что вы меня только проинформировали, а мое мнение не принимается в расчет?

— Правильно поняли, — усмехнулся он. — В этом и мое мнение никого не интересует. Скоро начнется такое, что многим придется менять привычную жизнь, просто вам это нужно сделать одним из первых. К завтрашнему дню должны подготовить комнаты, а я обеспечу транспорт и охрану.

Он уехал, а я первым делом отправился к жене.

— Хочу тебя поздравить, — сказал я ей. — С завтрашнего дня ты будешь одной из статс–дам императрицы. Почему на твоем лице нет радости?

— Это граф сказал? — спросила она. — Интересно, в связи с чем такая милость? Нас перетаскивают во дворец?

— Мы в него переезжаем. Малыш, на носу война, поэтому придется на время оставить нашу концертную деятельность. Сейчас всем будет не до песен. Обещаю, что долго мы с тобой царедворцами не будем.

— Хочу свой дом, — уткнувшись мне в грудь лицом, сказала она. — Хочу петь и играть, и чтобы не было ни охраны, ни всяких государственных дел. У нас с тобой мало друзей, и с ними не получается встретиться.

— Будут еще дом и много друзей, — пообещал я. — Надеюсь, что будет и много детей. А сейчас нужно просто переждать.

— Не обращай на меня внимания, — сказала она. — Просто стало грустно и захотелось поплакаться, а у кого еще плакать на груди, как не у тебя. Во дворец, так во дворец.

Пришедший с работы отец принял новость совершенно спокойно и сообщил, что его повысили до коллежского советника. Мама, наоборот, разволновалась и ушла смотреть свой гардероб. Хуже всех на новость отреагировала Ольга.

— Я не могу! — заплакала она. — Как ты не можешь этого понять?

— Все я понимаю, но ничего поделать не могу! — сказал я, садясь рядом с ней на диван. — Моего мнения, сестренка, никто не спрашивал. Я не имею права говорить, в связи с чем этот переезд, просто поверь, что он связан с событиями, которые изменят мир. Ты не уезжаешь за море, а наше проживание во дворце долго не продлится. К тому же скоро заканчиваются ваши занятия, а я постараюсь сделать так, чтобы вы летом хоть иногда виделись. Извини, сделать большего не в моих силах.

После моего обещания она немного успокоилась и побежала звонить своему Сергею.

— Ты не заснул? — отвлекла от воспоминаний заглянувшая в гостиную жена. — Иди мыться, я уже закончила.

Я сходил за халатом и пошел принимать душ. Заниматься чем‑либо после купания не хотелось, поэтому я прилег на кровать. Вера проявила солидарность и легла рядом.

— Леш, — сказала она, положив голову мне на грудь. — А мы совсем не будем петь?

— Будем разучивать новые песни, — пообещал я. — Если захочешь, споешь их другим девушкам.

— В статс–дамах нет девушек, — сказала она. — Там, наверное, одни старухи. Буду петь фрейлинам. А Двор большой?

— Не имею ни малейшего понятия, хоть и камергер, — ответил я. — Завтра все увидишь сама.