Тринадцатая рота (Часть 1)

"Вилли! Вполне ли ты уверен в той, кому вручаешь свою судьбу? Крепка ли она в своей привязанности к тебе? Подумал ли ты о том, что в одно прекрасное время ты окажешься на фронте и она останется одна, среди бабников-штурмовиков? Короче говоря, я прошу тебя, сынок, приехать со своей возлюбленной ко мне. Я хочу лично убедиться: счастье ли попало в руки моего единственного сына. Кстати, вы совершите увлекательную прогулку по Польше и Западной Украине".

Лето становилось жарким, сухим. Вилли так хотелось уехать на побережье Балтийского моря, снять там в сосняке особнячок и хорошенько присмотреться к невесте. Но обидеть отца он не мог и потому, как только пришло от него письмо, уговорил невесту и выехал на своем двухместном лимузине в далекий Луцк.

Невеста Вилли, не в пример другим девушкам, с которыми он весело проводил время, очень скупилась на любовь. За всю дорогу, пока ехали по Польше, она разрешила жениху лишь один поцелуй и то в щеку. Но по мере того как все ближе подъезжали к России, сердце Марты смягчалось, добрело, и где-то вблизи русской границы меж женихом и невестой наконец была достигнута договоренность: через каждые десять километров - поцелуй.

Первые два поцелуя превзошли все ожидания. Вилли испытал огромнейшее наслаждение. Марта сама обняла его своими нежными руками и долго держала так. Вилли от блаженства зажмурился и чуть не свалил машину в кювет.

- На ходу, оказывается, опасно, - сказал он, выворачивая машину на шоссе. - Впредь будем останавливаться.

Марта согласно кивнула белыми кудряшками, и Вилли сейчас же, не ожидая, пока спидометр отсчитает новые десять километров, начал выбирать укромное местечко. Он уже выбрал его - слева на обочине в молодом березнячке... Но, как после много раз расскажет Вилли, в эту минуту бог, разморенный жарой, уснул, а недремлющий черт, воспользовавшийся этим, сыпанул в людскую сладость ковш горчицы. Из прелестного березнячка грянула пулеметная очередь. Шины лимузина с треском лопнули. Машина вильнула вправо, проползла на обмякшей резине, и, ударившись в дорожный столб, остановилась.

Вилли и Марта опомниться не успели, как оказались с кляпами во рту и завязанными глазами. Их долго куда-то вели, вначале лесом, затем по ржи, заболоченному лугу. Марта ревела. Вилли проклинал небеса. О как бы ему хотелось, чтоб в лапах этих русских бандитов оказался не он и Марта, а сам доктор Геббельс, раззвонивший на всю Германию, что украинцы встречают солдат фюрера с цветами! Но доктор Геббельс сидел преспокойно в своем ведомстве пропаганды, а он, Вилли Шпиц, поверивший в его брехню, идет вот в плен к партизанам.

Тяжкая дорога кончилась нежданно. Кто-то на ломаном немецком языке приказал сесть и отвечать на все вопросы, как священнику во время исповеданья. Тот же человек вытащил и кляпы изо рта. Повязок с глаз однако же не сняли.

- Кто вы и куда ехали? - последовал первый вопрос.

- Я скажу вам все, все, что знаю, - заговорил Вилли, нащупав дрожащую руку Марты. - Только сохраните ей жизнь. Вот ей. Она еще молода. Так молода!

- Вашу просьбу учтем. Отвечайте.

- Я лейтенант, сын генерала Шпица. Мой папа главный квартирмейстер четвертой армии.

- Что значит главный квартирмейстер?

- Интендант. Армейский интендант. Мясо, хлеб, сапоги, снаряды... Вы поняли меня?

Стоявшие вокруг люди одобрительно загудели, зашумели. Переводчик что-то кому-то крикнул по-русски, и сейчас же мимо с диким топотом промчался верховой. Допрос продолжался.

- Где штаб-квартира вашего отца?

- Была в Люблине, теперь в Луцке.

- С какой целью едете к отцу?

- Мы совершаем предсвадебное путешествие, - сказал Вилли и пояснил: - Я жених. Она - моя невеста. Мы были так счастливы, так счастливы! И вот... что вы с нами сделаете? Расстреляете, да?

- Нет, не угадали. За нарушение государственной границы Советского Союза мы вас повесим.

- О, пощадите! За что же? За что? - протянул руки Вилли. - Я не виноват. Мы не хотели. Нас попросили...

- Кто попросил?

- Мой папа хотел посмотреть мою невесту. Он волновался. Он хотел знать, в надежные ли руки попадает его наследство.

- Да, да. Он просил нас. Умолял, - не в силах унять слезы, заговорила Марта. - О, пощадите, не убивайте нас!

- Почему вы не на фронте, лейтенант, в то время, как другие льют кровь?

- Мой папа добился отсрочку. Свадебную отсрочку.

- А если б не отсрочка? Пошел бы убивать?

- О, да! Так требует фюрер. Я солдат.

- Выходит, вы цените свою свадьбу, а на свадьбы сотен, тысяч русских парней вам наплевать?

- Не знаю, не знаю. Ничего не знаю. Пощадите меня!

- Никакой пощады! - ударил гневом голос переводчика. - Партизанский суд именем советского народа приговаривает вас, господин Шпиц, и вашу сообщницу за незаконное вторжение на территорию СССР к смертной казни через повешение. Приговор приводится в исполнение немедленно.

Вилли и Марта стоять не могли. Их подхватили под руки, повели к толстому дереву, поставили рядом, привязали веревкой.

- Вилли!

- Марта! О небо! Спаси!!!