Тринадцатая рота (книга первая)

Майн готт! Да это же дьявольски прекрасно, что постигла неудача! Значит, так надо, значит, судьба. Меня вечно что-либо удерживает за фалды от опасного шага. А ну-ка прикинь, подумай, господин штурмбанфюрер, все ли ты разнюхал о Гуляйбабке, нет ли еще следа, по которому можно кинуться по-лисьи, втихую? Факт создания благотворительного общества проверен? Проверен. Спасение сынка генерала подтверждено? Подтверждено. Родословная Гуляйбабки не проверена? Нет. И ее не проверить. За Уралом у гестапо резидентов нет. А могилы? В могилы тех партизан, которых, как гласит версия, убили люди Гуляйбабки, вы заглянули, милейший штурмбанфюрер? Знаете ли вы, кто там лежит, и вообще есть ли те могилы или это просто-напросто хитроумная липа этого "личного представителя президента"? Он, как помнится, говорил: "Спасая наследника генерала, мы, господин штурмбанфюрер, убили трех партизан". Это же такой факт! Такая находка для проверки! А я… Ох, болван! Ах, ослиная морда! Как же я мог упустить такой случай?! Но ничего. Ничего. Главное — не успел доложить Эриху Коху. Главное — поскорей удрать отсюда незамеченным, вовремя испариться.

Штурмбанфюрер на цыпочках пробежал через двор, еще раз выкинул руку часовым у последней калитки и нырнул за угол к своей машине. Переведя дух, он вознес очи к небу:

— Милая бабушка! Если ты опять отвела меня от ямы, ставлю тебе, возвратясь из России, мраморный памятник. Ну а если к тому и сниспошлешь удачу — не пожалею марок и на бронзу.

Водитель — ефрейтор Шульц включил мотор «адлера».

— Куда прикажете, мой штурмбанфюрер?

— На автостраду Луцк — Дубно! — И, плюхнувшись рядом с водителем, про себя воскликнул: — "Вперед, Поппе! Полный вперед! Лавры пли позор! Разгром Гуляйбабки или удар толкушкой по собственной башке!"

13. ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ГУЛЯЙБАБКИ. ВОСТОРГ И ПОТРЯСЕНИЕ ФОН ШПИЦА

Вернувшись от Эриха Коха с пустым портфелем, где прежде сидела уникальная собачка, генерал фон Шпиц пригласил к себе в кабинет Гуляйбабку.

— Наш друг, прошу садиться, — указал на мягкое кресло Шпиц и, когда гость сел, заговорил: — Я пригласил вас, господин Гуляйбабка, в надежде, что за минувшую ночь вы что-то придумали. Я имею в виду мою злосчастную сапожную проблему.

— Да, господин генерал. Во имя вас и фюрера я не спал всю ночь и думал. Я вспомнил все существовавшие и существующие на земле армии, начиная от боевых колесниц Александра Македонского и до наших дней, и пришел, как мне кажется, к оригинальному способу решения сапожной. проблемы.

В грустных глазах генерала фон Шпица вспыхнул лучик надежды. От нетерпения он весь подался вперед:

— И что же? Что же вы придумали?

— Ликвидировать босоножие, угрожающее армии, можно только одним способом устроить сапожную карусель.

Фон Шпиц откинулся к кожаной спинке кресла:

— Не понимаю.

— Я сейчас поясню, господин генерал, только вначале назовите мне, каково соотношение поступающего пополнения к общему числу погибающих во славу фюрера?

— Точную цифру назвать не могу, — сказал генерал. — Эти сведения под запретом. Но в общем соотношение где-то один к одному.

Гуляйбабка встал:

— Это прекрасно! Это нам как раз и надо.

— Что прекрасно? — насторожился генерал. — Вы рады, что мы несем такие потери?

Гуляйбабка стал по команде «смирно». В глазах его вспыхнула обида.

— Господин генерал. Вы жестоко обижаете меня. Как может преданный вам и фюреру человек думать такое? Я обрадовался лишь потому, что соотношение общего числа пополнения с числом убитых совпадает с моими расчетами… расчетами бесперебойного снабжения армии сапогами.

— Объясните же.

Гуляйбабка сел в кресло и с жаром заговорил:

— Ваша сапожная проблема, господин генерал, решается очень просто. К вам на фронт прибывает пополнение. Допустим, сто рот. Эти сто рот убивают, их ваши похоронные команды разувают, обосоноживших солдат в эти сапоги обувают, этих обутых тоже убивают, с них тоже сапоги снимают и так далее и так далее.

— Значит, вы предлагаете снимать сапоги с убитых?

— И не только сапоги, господин генерал. Можно снимать также мундиры, брюки, белье… разумеется, неподпорченные.

Генерал задумался, пожевал седые, обвислые усы, встал:

— Что ж… Это, пожалуй, разумно. Очень разумно.

— И не только разумно, господин генерал, но и выгодно.

Генерал остановился за спиной у Гуляйбабки. Подметки лакированных сапог под его тяжестью сухо скрипнули.

— Выгодно?

— Чистейший доход, господин генерал. Миллионы. Многие миллионы марок сами просятся в карман.

Генерал не отошел. Сапоги его не скрипели. Пальцы застучали по коже.

— Любопытно. Весьма любопытно, наш друг. Вы, как вижу, ко всему прочему, и коммерсант, экономист.

— Так, пустяки, господин генерал. Коллекционирую ослов и немного свиней.

Генерал сел в кресло, но не за стол, а в то, которое стояло перед креслом Гуляйбабки. Он заметно повеселел.