Тринадцатая сказка

Появившаяся в дверном проеме женщина одарила меня профессионально вежливой улыбкой и извинилась за задержку. На первый взгляд в ней не было совершенно ничего примечательного. Короткие, тщательно расчесанные волосы имели тот же тусклый оттенок, что и кожа, а цвет глаз не поддавался четкому определению: что-то среднее между голубым, зеленым и серым. Отсутствие ярких красок идеально гармонировало с бесстрастным выражением ее лица. Впрочем, когда женщина в свою очередь окинула меня быстрым, изучающим взглядом, я заподозрила, что эти глаза вполне способны оживляться проявлениями эмоций, которые она, судя по всему, прекрасно умела сдерживать.

— Добрый вечер, — сказала я. — Меня зовут Маргарет Ли.

— Биограф? Мы вас ждем.

Не знаю, чем это объясняется, но в иных ситуациях мы способны мгновенно распознавать притворство, даже самое изощренное. И сейчас я сразу почувствовала, что эта женщина сильно встревожена, хотя внешне это никак не проявилось. Возможно, эмоции имеют свой запах или привкус; возможно, они передаются от человека к человеку посредством каких-то особых волн. Что бы там ни было, но я знала совершенно точно, что беспокойство ее вызывала не я как таковая, а сам по себе факт появления здесь постороннего человека.

Она впустила меня в дом и заперла дверь. Ключ провернулся в замке без малейшего скрежета; столь же бесшумно вошли в пазы тщательно смазанные засовы.

Очутившись в прихожей, я впервые уловила главную странность этого места: в доме мисс Винтер стояла глубочайшая тишина.

Женщина сказала мне, что ее зовут Джудит и что она выполняет здесь обязанности экономки. Она поинтересовалась, хорошо ли я доехала, и сообщила, в какое время у них обычно подают на стол и когда я смогу воспользоваться горячей водой. Ее рот раскрывался и закрывался в процессе артикуляции, а слетавшие с ее губ слова тотчас гасли и исчезали, подавляемые нависшим над нами плотным покровом тишины. Та же тишина проглатывала звуки наших шагов и открываемых дверей, когда она водила меня по дому, показывая расположение комнат — столовая, гостиная, музыкальный зал…

Никакой волшебной подоплеки здесь не было: тишина поддерживалась благодаря избытку обивочных материалов и декоративных тканей. На многочисленных диванах и кушетках громоздились пирамиды разнокалиберных бархатных подушек; даже скамеечки для ног были обиты толстым сукном; почти в каждом углу стояло мягкое кресло или шезлонг; гобелены не только висели на стенах, но и использовались как покрывала для мебели. Пол всюду был застлан коврами, поверх которых лежали ковровые дорожки. Портьеры из камчатной ткани закрывали окна и тянулись дальше вдоль стен. Как промокательная бумага впитывает свежие чернила, так все эти ткани, шерсть и набивка впитывали звуки, с той лишь разницей, что промокашка забирает только лишнее, оставляя видимой надпись, а заполнявшие этот дом материалы, похоже, поглощали и саму суть произносимых слов.

Я шла следом за экономкой. Мы сворачивали то налево, то направо, поднимались и спускались по лестницам, так что я скоро запуталась и потеряла ориентацию. Мне никак не удавалось соотнести сложную систему коридоров и комнат внутри здания с простотой его внешнего облика. Вероятно, дом неоднократно достраивали и перепланировали; по моим представлениям, мы должны были находиться в каком-то его крыле, невидимом со стороны фасада.

— Со временем вы тут освоитесь, — сказала экономка, заметив мою растерянность.

Эту фразу я не столько расслышала, сколько прочла по ее губам. Наконец мы достигли площадки между двумя пролетами лестницы и остановились. Женщина отперла ключом дверь, и мы вошли в небольшую гостиную, где имелось еще три двери помимо входной.

— Ванная, — объявила экономка, открыв одну из дверей и сразу перемещаясь к следующей. — Спальня. А это кабинет.

Здесь, как и повсюду в доме, царили мягкая мебель, ковры и портьеры.

— Вы будете ужинать в столовой или у себя? — Она указала на столик и одинокий стул перед окном.

Не зная, предполагает ли ужин в столовой общение с хозяйкой дома, и не будучи уверена в своем нынешнем статусе (гость или наемный работник?), я колебалась с выбором: какой из вариантов будет более вежливым? Догадавшись о причине моего затруднения, экономка выдала дополнительную информацию, что было явно против ее правил:

— Мисс Винтер всегда принимает пищу в одиночестве.

— Раз так, я предпочла бы поужинать здесь, если вас это не затруднит.

— Подать суп и сандвичи прямо сейчас? Вы, должно быть, проголодались после поездки. Чай и кофе можете готовить сами в любое время. — Она открыла дверцы буфета, стоявшего в углу спальни, и продемонстрировала мне чайник и прочую кухонную утварь, а также небольшой встроенный холодильник. — Это избавит вас от необходимости заглядывать на кухню, — добавила она, сопроводив эти слова сконфуженной улыбкой и тем самым как бы извиняясь за то, что лишает меня права посещать ее кухонные владения.

Засим она удалилась, предоставив мне заниматься распаковкой моих вещей.