Тринадцатая стихия (СИ)

Никаких мыслей. Только злость. Злость гонит вперед со страшной силой. Выбраться за барьер и вышибить остатки души из Рована, если она у него есть. Какого рожна было лезть в эту погибель? Других путей не нашлось? Нет, он не находил объяснений поступку вампира. И собственному беспокойству – тоже.

Бежать, с летящим вдогонку голодным озлобленным воем. Не хочет отпускать проклятое место свою добычу. Сумеречник мог лишь краем глаза видеть: не отстают, бегут без оглядки трое. Ранко, оборотень, вампир. Никто не мечтает стать ужином для тех, кто дышит в спину мерзостным зловонием. У страха велики глаза. Но еще быстрей у страха ноги.

Аш вырвался за барьер, кубарем скатился по траве с пригорка и сразу вскочил на ноги, поворачиваясь к лесу, – все трое вылетели вслед за ним. И так же, как и он, согнулись пополам, пытаясь отдышаться: легкие горели. Пробежать столь быстро такое расстояние может лишь тот, чью спину сверлит взглядом смерть. Лишь тот, кто хочет выжить. Ранко задержалась дольше всех, отстреливаясь огненными сферами от тварей; но всё же успела. И можно злорадно наблюдать, как врезается в барьер погоня, захлебывается и отступает, не в силах преодолеть невидимую преграду.

– Ну и какого шима вы туда поперлись? Жить надоело? – Аш перевел дыхание. – Здесь оставаться смысла нет. В трех часах ходьбы пещера. Там залечим раны и встретим рассвет. Ведь кое-кто из нас не очень рад рассветам, да?

– Тебе какое дело?! – всё еще злой после битвы, но уже слегка отдышавшийся, Рован с трудом поднялся с травы. – Зачем ты меня преследуешь?

Зрелище беглецы являли собою плачевное: досталось всем. Раны на предплечье и груди доставляли сумеречнику беспокойство; об остальных можно было забыть – царапины, сами затянутся. Верткая Ранко пострадала меньше всех – не так легко сильным, но неуклюжим тварям попасть по стремительной девушке.

– Ранко, сумку дай. Надо раны обработать, – не обращая внимания на слова Рована, Аш порылся в котомке и извлек баночку со снадобьем и свою тунику, которая тут же была порвана на бинты. С учеником и оборотнем всё понятно: опасных ран не наблюдается, хватит перевязки и лекарства. Но как лечить вампира? Это всерьез тревожило: эльф слышал, что раненые вампиры испытывают более сильную жажду, чем обычно. А тут три окровавленных живых. – Ты того, потерпи. Доберемся до пещеры, и я тобой займусь. Есть мысли, как тебя поправить, просто потерпи, – он глянул на Рована, догадываясь, что терпеть тому ой как сложно. В янтарных глазах друида светились решимость и угроза: лучше бы вампиру не буянить, тогда всё обойдется мирным исходом. Рован промолчал – видно, сейчас ему было не до разговоров.

– Эм… а… дальше что? – неуверенно спросила Ранко.

– Мы с вампиром отдохнем малость, а вы вдвоем отправитесь в столицу оборотней. Нельзя вам сейчас рядом с ним, – эльф закончил обработку ран, снял с пальца единственное кольцо и протянул ученице: – Найдете торговца Нагайю. Скажете, прислал хозяин Гинтры, кольцо это он знает. Попросите снарядить крытую повозку с парой лошадей, одежду, еду. Всё, что в дорогу надо. Расплачусь потом. Мы будем вас ждать до вечерних сумерек третьего дня в пещере. Там есть тропка до дороги, узкая, но повозка пройдет, местность ровная, – произнося прозвище, эльф недовольно поморщился: оборотни, как назло, прилепили несуразное «хозяин» из-за того, что Гинтра и впрямь звал его хозяином. Вот только не своим, а леса.

Он оторвал широкую полосу от плаща, перетянул рану на боку вампира, сгреб его в охапку и направился к подножью близких гор, в которых означенная пещера и располагалась.

– Зачем преследую? А меня наняли тебя убить за то, что людского князя баламутишь. А я вот почему-то спас, – вернулся Аш к ранее заданному вопросу. Теперь можно было попробовать поговорить.

«И вылези из моих мыслей, а то заблудишься в моих желаниях, потом кошмары будут сниться. Дневные», – мысленно предупредил он, почувствовав, что вампир проявляет излишнее любопытство. «А может, я не против заблудиться?» – кровосос почти улыбнулся.

Ранко и оборотень, наконец, скрылись из виду. К большому облегчению сумеречника: так куда проще, чем не сводить глаз с детишек, гадая, не набросится ли вампир на них. О том, что Рован может укусить его самого, он не беспокоился. Такое уже было – и не пугало. Воспоминания об укусе даже рождали нечто теплое в давно замерзшей душе Аша. И почему-то возбуждали.

Пещера была небольшая, но сухая. А главное, уступ надежно скрывал ее от солнца, не проникавшего сюда на протяжении всего дня. Здесь можно спокойно дождаться ночи. И попытаться вылечить вампира. Предплечье отдавало гулкой болью, рана на груди саднила, но после перевязки вполне терпимо. Не мальчишка желторотый, чтобы скулить по пустякам. Руки-ноги на месте, ну и ладно. А остальное заживет.