Тринадцатая жертва

– Мне кажется, дело в другом, Питер. Ты боишься собственного оружия. Полюби его, и оно спасет тебе жизнь.

Мне нечего было ответить. Я отвел глаза и принялся рассматривать вазу с геранью на окне.

К счастью, наш грустный разговор прервал полицейский – крепкий мужчина с проницательным взглядом стальных глаз. Казалось, он видит людей насквозь. Да нет, наверное, не казалось.

– Сержант Адамс, – представился офицер. – Похоже, у Доброго Луиджи сегодня не задался день. Он лишился головы. Значит, он не знал, что у вас гости, миссис Хантингтон?

– Нет, сержант, не знал. Откуда? Питер поселился у меня только вчера.

Сержант раскрыл красную папку и достал из кармана автоматическую ручку с позолоченным пером. Полночи продолжалась обычная полицейская рутина – меня и тетю Эдну допрашивали чуть ли не с пристрастием. Нельзя просто так убить человека и уйти. Даже если он сам убийца.

Записав мои показания, Адамс постучал по столу и неприветливо сказал:

– У вас есть пистолет? Советую сдать его в полицию.

– Это еще почему?

– Оружие, в котором не уверен его владелец, опаснее для него самого, чем для преступника. Вам надо было стрелять на поражение, а не рисковать собой и добропорядочной миссис Хантингтон, – интересно, казенный язык выдают представителям власти при поступлении на работу или же во время учебы? Впрочем, Адамс изъяснялся вполне терпимо.

– Спасибо за совет, сержант. И все же пусть «Баярд» пока останется у меня.

– Как знаете. На будущее: если кто-то проник к вам в дом, стреляйте в спину. Не ждите, пока он повернется лицом. Так надежнее.

Да что ж они все, сговорились? Но вслух я только буркнул:

– Еще раз благодарю, сержант.

На этом наш разговор закончился. Адамс собрал бумаги и вышел на улицу. Миссис Хантингтон отправилась в спальню. Я немного подумал и последовал за полицейским.

Труп уже унесли. На траве остались только блестящие брызги, похожие на пролитое машинное масло. Едва уловимо пахло кровью. Ярко светила полная луна, спутница влюбленных и маньяков. Звезды едва пробивались сквозь ее мертвенное сияние. Но горизонт уже затягивало тучами. Ветер шевелил кроны деревьев. Скоро погода испортится и пойдет дождь. Если бы я курил, то сейчас смолил бы сигареты одну за другой.

Я стоял, пока темнота не укрыла меня и по крыше не забарабанили тяжелые капли. Только тогда я вернулся в дом, поднялся к себе и лег в постель.

Глава 10. Друг и мнимый соперник

Будильник прозвенел в семь утра. Кое-как я продрал глаза, умылся, натянул одежду и спустился в гостиную. Миссис Хантингтон, свежая и бодрая, словно и не было ночных приключений, уже приготовила завтрак. Я наскоро перекусил отварным картофелем с котлетами, схватил камеру и пистолет, и пулей вылетел на улицу. Работа ждать не будет.

Погода испортилась – она стала довольно мерзкой. Моросил мелкий, холодный дождь. Серые тучи отражались в лужах на асфальте. Ручейки воды журчали в канализационных стоках. Птицы нахохлились и застыли неподвижными комочками, вцепившись в провода. Я закутался в плащ и поспешил укрыться под козырьком на остановке. Далеко сквозь морось блеснул свет фары. Одноглазый вагон зашипел тормозами и остановился.

Внутри я встретил Нинель. Увидев меня, она поначалу слабо улыбнулась, потом ее глаза вспыхнули ужасом:

– Снова… трамвай? – она прикоснулась к пластырю на моей шее.

– Долго рассказывать. Как ты?

– Да уж куда лучше, чем ваше величество, – съязвила журналистка. – У тебя огромные мешки под глазами. Нос в чем-то вымазан. И пахнешь ты… порохом?

– У меня была трудная ночь. Но это никого не интересует.

– Разве что меня. Счастье, что ты не носишь усов! – вдруг выпалила Нинель.

– Почему?

– Они целоваться мешают.

– Да мы как бы и не…

– Наша остановка! – перебила меня Нинель. – Побежали! Догоняй!

Похоже, у моей спутницы полно энергии! Я же, напротив, чувствовал себя старой развалиной.

Трамвай остановился. Распахнулись двери. Нинель почти выбросила меня из вагона. Стоит ли говорить, что финишную прямую я пересек намного позже нее. Мы промчались через прокуренный вестибюль, спустились в лабораторию и едва успели выпить по чашке горячего кофе, как противно зазвенел телефон. Я снял трубку.

– Срочно ко мне! Оба! – прорычал голос Ольсена. – У вас материал, а вы забились в свою дыру как мыши!

Мы, как два виноватых солдата, молча поднялись на третий этаж. Босс ждал нас в приемной.

– Что случилось у миссис Хантингтон?

– Откуда вы знаете? – вырвалось у меня.

– Секретные источники информации. Выкладывай, да с подробностями!

Похоже, Ольсен еще и садист. Я рассказал все, вплоть до разговора с полицейским. Шеф ткнул пальцем в Нинель:

– Ты все слышала? Быстро статью мне на стол! В утренний номер! Мы должны быть первыми! – шеф уверенно складывал слова в короткие, ёмкие приказы. – Жаль, что после такой передряги Питеру было не до фотографий. Придется обойтись текстом.

– Вообще, то, есть снимки тела, – вставил я. – Только они еще не проявлены.

Мне показалось, что Ольсен меня сейчас расцелует.