Тринадцатилетка (СИ)

В эту пятницу Рена засыпала не так, как обычно. Она чувствовала, что завтра начнутся настоящие трудности. Ведь с завтрашнего дня она будет ДРУГОЙ. Не стеснительной мямлей, которая даже словечко боится подруге сказать, чтоб та ничего не подумала. Не плаксивой дурашкой, которая чуть что — сразу в слёзы. Она будет сильной. И телом, и духом. Будет теперь понимать, что жизнь — это борьба. И бороться на ней обязан каждый.

ВСЁ! РЕШЕНО! «ФУ» ТАКОЙ БЫТЬ! «ФУ»!

Как же противно и неприятно было Рене шептать это слово раз за разом. Но приходилось перемогать. Не маленькая.

Рена решила сформировать у себя абсолютно новую логику, абсолютно новый внутренний мир. Они-то точно будут правильными.

И тут Рена опомнилась:

— Стоп! Я же не имею права разговаривать сама с собой. Так, замолчи! Характер, характер! — зло зашептала она, шлёпая себя по щеке. Ведь говорить теперь нужно только по делу. Например, когда тебя спрашивают. Или когда хочешь сказать что-то действительно умное. А не «ой, какая красивая кошечка сидит у соседнего подъезда» или «сегодня такая тёмная ночь». Это недопустимо!

На часах было уже почти 12 часов ночи. Вот он, тот самый сокровенный миг, когда Рена станет тем, кем нужно. Но ещё только 11:50. Теперь 11:55. 11:57… 11:59…

Рена, не мигая, смотрела на стрелку часов, которая вот-вот должна была двинуться в сторону цифры 12. Она широко улыбалась, а глаза её сияли. И тут тринадцатилетка встряхнулась и снова шлёпнула себя по щеке. Улыбаться не по делу тоже теперь нельзя! Кто-то сказал смешную шутку — можно. Увидел, как играют маленькие котята — можно. Подумал о чём-то смешном и захохотал во всю глотку в общественном месте — НЕТ!!! НИ ЗА ЧТО!!! ДАЖЕ ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ НЕЛЬЗЯ!!!

И тут на часах стукнуло 0:00. Рена легла на кровать. В идеально ровную позу. Да, это было неудобно, но надо крепиться. Она старалась сохранять каменное выражение лица, хоть и очень хотелось улыбнуться — вспомнила, как Цимон на переменке со стула упал. Но нет. Всё равно нельзя поддаваться. Очень хотелось жить, как раньше, чувствовать, испытывать эмоции. Но нет. Это неправильно. Так нельзя. Теперь нельзя…

Комментарий к Глава 20 — Тяжёлые выходные

Пытаясь подстраиваться под определённый жизненный кодекс, мы лишь теряем своё истинное «я».

========== Глава 21 — Жизненный кодекс ==========

Сон Рены был пустым и серым, как осеннее небо. Ну, видимо такими и должны быть сны «людей с характером». Но вдруг его прервал резкий звонок будильника. Снова заиграла та самая песня зайки Шнуфеля:

— Doo Bee Doo Bee Doo,

You are my sunshine!

Doo Bee Doo Bee Doo,

You make me feel fine!

И тут тринадцатилетка подумала: наверное, она уже переросла эти детские песенки. Время и здесь что-то менять. И Рена быстренько заменила песню зайки Шнуфеля на песню любимой рок-группы Skillet «Not Gonna Die».

— Именно они учат никогда не сдаваться и быть готовым идти дальше, — подумала Рена. Нет, не сказала вслух. Нельзя. Она же теперь ДРУГАЯ…

После этого она заправила постель. Но не так, как она делала это раньше. Не заворачиваясь в покрывало и катаясь по одеялу, расстилая покрывало по кровати, а как надо заправила. Правильно. После этого она идеально ровно расставила у бортика кровати разноцветные подушки и, ровно держа спину, отправилась в ванную. Там она нежно протёрла чёрные точки на носу специальным лосьоном и долго-долго причёсывалась. Хвост она поправляла так долго, что хоть плачь. Но Рена не плакала. Стиснув зубы, она упорно продолжала делать то, что должна.

Войдя на кухню, она поздоровалась с мамой и бабушкой, которые уже завтракали за столом. Они даже удивились не по-детски серьёзному лицу Рены. Тринадцатилетка села за стол, сохраняя идеальную осанку, и принялась за гречневую кашу с хлебом. Этот завтрак она обожала многие годы, но сейчас решила: если она теперь ДРУГАЯ, значит и питаться должна разнообразнее. Поэтому она, не меня выражения лица, спокойно спросила у мамы:

— Скажи пожалуйста, мама, что ты ХОТЕЛА бы приготовить сегодня на обед?

Мама спохватилась, но всё же ответила:

— Доченька, я уже приготовила твой любимый гороховый суп.

— А в следующий раз приготовь то, что считаешь нужным. Ладно?

— Ну… Ладно, — ответила мама. По её голосу Рена поняла, что она крайне удивлена. Ну, ладно. Скоро мама перестанет удивляться…

Справившись с кашей, тринадцатилетка сказала:

— Я вымою посуду. За всей семьёй.

Не глядя на изумлённые лица мамы и бабушки, Рена подошла к раковине и долго тёрла жирные тарелки намыленной губкой.

После этого она решила выйти погулять. Перед этим девочка оделась в выглаженный и постиранный костюм — кофту, капроновые колготки и джинсы. Хоть она и продолжала ненавидеть ношение недавно отстиранной одежды, приходилось ненавидеть тихо. Она же теперь ДРУГАЯ.

Выйдя на улицу, Рена направилась к своей любимой площадке, где стояла небольшая синяя карусель. Они с Доми очень любили кататься здесь.

Но можно ли позволить себе такое «праздное» веселье ТЕПЕРЬ, когда тринадцатилетка вовсю пытается перемениться. Может, это тоже детская глупость? Да, наверное, да.