Тринадцатый

«Этот седой тоже шел за Поповым, или он просто так там оказался? – затягиваясь, думал Зверев. – Похоже, в последнее время просто так ничего не бывает. Значит, он из шайки нашего приятеля. Тогда почему он меня не убил? Мало того, он даже не попытался напасть на меня. Странно, очень странно. Неужели на поле появился новый игрок? Тогда кто он и на чьей стороне? А может, седовласый шел за мной, а не за Михаилом? Черт, одни вопросы. Все время одни вопросы! Когда же начнутся ответы? Ладно, надо перекусить и ехать к Четырину. Пора проведать семейку убиенного священника. Надеюсь, у Виктора есть машина».

Глава XVIII

У КАЖДОГО ЕСТЬ ВЫБОР

– Милорд, какие будут указания? – склонил голову Ворон.

– Мне бы хотелось увидеть страдания и раскаяние, – играя тростью, ответил Анатас.

– А может, в тошниловку зайдем? Бахнем по маленькой, и катись оно, а? Побухаем. На что они нам сдались, эти грешники? Передохнут ведь – все равно к нам попадут! – радостно воскликнул горбун.

– Хорошая идея, но не сейчас. Нужно сделать то, что я задумал. Иногда им нужно напоминать, что они смертны.

– Твою ж мать! Так всегда. Опять тусовка накрывается. Хочу телок, бухла, разврата и наркотиков. Ну позволь, позволь! – упав на колени и сделав жалостное лицо, взмолился Грешник.

– Я обещаю, будет тебе вечеринка! Для тебя – все, что угодно. Но сейчас я хочу посмотреть на их веру. Пора навестить наших грешников.

Духота и монотонное чтение молитвы погружали людей в транс. Суетливые служители шныряли в толпе, то ставили свечи, то тушили их. В углу сидели несколько человек, от которых все шарахались и кого старались обойти стороной. Эти люди сидели спокойно, но когда подходило время основной молитвы, они начинали то лаять, то смеяться, то браниться. Рядом стоящие родственники и друзья пытались удержать их, но те страшно хрипели и вырывались, проявляя недюжинную силу. Вдруг дверь в храм отворилась, внутрь ворвался густой туман и медленно растекся по полу. Сквозь него прошли фигуры Ворона и Анатаса. Остановившись, они окинули взором помещение. Анатас заинтересовался прилавком, на котором лежали свечи, иконы и многие другие предметы культа. Рядом висело объявление: «В мужской монастырь требуется прачка и уборщица».

– Простите, а что вы делаете? – вежливо спросил он у одной прихожанки.

– Как что? Сорокоуст о здравии заказать хочу.

– А зачем вы достали деньги?

– Как зачем? Сто рублей он стоит.

– Обряды теперь за деньги продаются? Может, еще и крестят за плату?

– Странный вы какой-то.

– Что вы к женщине пристали?! Что-то хотели, так подходите, спрашивайте, – повысила из-за прилавка голос старушка-продавщица, невзирая на то, что в храме шла служба.

Анатас пристально посмотрел на работницу и нагнулся к ней поближе.

– Простите, но что тут и почем? Я первый раз здесь и хотел бы понять, а то как-то неловко себя чувствую.

– Ну, если вы хотите сорокоуст о здравии или об упокоении, то вон там, – показала она пальцем в сторону выхода, – висит образец заполнения. Напишите на листочке, затем принесите мне и оплатите.

– И сколько? – поинтересовался Анатас.

– О здравии – сто рублей за человека, об усопших – двадцать.

– Двадцать с одной души?

– О здравии с одного, а за упокой – за всех.

– Значит, о здравии дороже? Правильно, о здоровье живых заботиться надо лучше, чем о благополучии мертвых, чего уж тут.

Анатас подошел к столику, где его внимание привлек листок формата А4, лежащий под стеклом. На нем было написано: «Рекомендуемое пожертвование», и дальше шел список.

Сорокоуст – 100 рублей (одно имя).

Помин – 300 рублей/год, 150 – полгода.

И так далее. Ознакомившись с перечнем услуг, Анатас улыбнулся и заполнил два бланка, затем вернулся к старушке и протянул ей листы.

– Одну о здравии, другую за упокой.

– Два одинаковых имени? – удивилась старушка.

– Да. Понимаете, человек, он сегодня жив, но сегодня же его может не стать. Что мелочиться? Сразу уж.

– Понимаю. Родственник на смертном одре лежит? Так вы к батюшке подойдите, пускай исповедует. Сейчас служба закончится, и вы с ним договоритесь.

– Что, и это за деньги?

– Да, вы там договоритесь потом.

– Простите великодушно, неужели и крещение платное? И если да, то сколько? А то я не нашел его в списке рекомендуемых пожертвований.

– Если все вместе, то 400 рублей, а если по одному, то 600. Ну и там камеру да плюс фотоаппарат еще оплатите.

– Спасибо, я понял вас, – проговорил Анатас, разглядывая ценники на иконах и библиях. – Дайте мне, пожалуйста, одну свечу.

– Пять рублей.

Анатас направился к распятию, осмотрел прибитое к кресту тело и поставил свечу, которая тут же вспыхнула и, качая маленьким огоньком, начала плавиться.