Тринадцатый

— Слышь, а почему ипун-трава? – вдруг спросил Леонтий. — По виду обычный чеснок, не?..

— Не просто чеснок, а редкий его вид, — высказался Миша. – Семейство двухцветных, а отряд… эм… забыл.

Пионы и георгины – это разные цветы, хотя и цветы. Внешне не различимы, но всё же различимы. В общем, как чеснок не обзови…

— Угу, — усмехнулся циник. – Окей, пусть это не я тупой, а это ты уникальный… проезжаем.

Ботаник стал тщательно перемешивать опытный раствор, по ходу декларируя:

— Итак, наш возбудитель – это четыре компонента. Ипун-трава, секреция женских половых желез, мужской эякулят и конская моча. Всё это, по мнению Распутина – «гормон счастья». Стоит брызнуть возбудителем на любую девушку мира, как она… — Миша глянул на брата поверх очков, — эм, ты знаешь.

— Ты сказал – брызнуть?.. – заинтересованно воскликнул циник. – Если верить рекламе в этих наших интернетах, то возбудитель надо подливать в чай или в кофе.

* * *

Мутная пузырящаяся смесь плескалась в фигуристом флаконе с пульверизатором. Зайцев-джуниор налепил на него этикетку и фломастером, от руки, написал: «Ботаник».

— Как видишь, у меня два десятка ёмкостей, — показал он на настенную полочку. – На всякий случай, ведь первый опыт не всегда бывает удачным. Эм, готово…

Ботаник снял с себя белый халат и рубашку, обхватил флакончик и зажмурился, — то ли от волнения, то ли  предвкушая.

— А если ты захочешь вы…любить меня самого? – несколько с опаской поинтересовался циник.

— Исключено. Возникает только тяга к противоположному полу, — ответил ботаник, но всё же глянул на возбудитель тревожно. – Хотя… точную гарантию дать не могу.

Понятно, что ни черта не понятно. Циник решительно содрал с себя майку:

— Давай, я брызгаю тебя, а ты меня!.. Если друг друга оттрахаем, то мне будет не так обидно.

Две мощные струи из пульверизатора распылились на обнажённые юношеские тела. Резко пахнуло конской мочой!.. Потолок качнулся, стены сжались и распрямились, а после — комната крутанулась на 360 градусов. Возникло прозрачное объёмное марево в виде шестиконечной звезды, — в нём отразилась усмехающаяся плюшевая морда… Юноши вспотели, икнули и пукнули. Всё встало на круги своя.

Братья окинули комнатку непонимающим глазом, а затем глянули и друг на друга, — в зрачках отразилась подозрение.

— Ну чё?..

— Ты возбудился?

— А ты?

Зайцев не очень уверенно снял очки, крутанул за дужку и небрежно откинул в сторонку. Волков с азартом их подхватил с линолеума и важно напялил себе на нос.

— Так-то лучше, — пробормотали братцы. А затем… Зайцев покровительственно приобнял Волкова за плечи и молвил задушевно:

— Слухай, мурло, меня внимательно! Я расскажу тебе о том, чё щас случилось!..

— А «мурло» обязательно? – посмел возразить Волков, затравленно мигая за профессорскими линзами.

Братья вновь подозрительно глянули друг на дружку. Зайцев отпустил чужую шею, нарезал задумчивый круг по комнате и сделал пригласительный жест:

— Падай на тахту, чувак, приглашаю на правах хозяина.

— Покорнейше благодарю, — Волков, придерживая явно великоватую оправу очков – присел на диван. Зайцев встал пред ним и велеречиво зарычал:

— Итак, опыт удался в принципе. Возбуждение имеет место быть в натуре, но сейчас оно случилось как-то неправильно. Ты это видишь, ощущаешь?

— Мне кажется, что меня перестали желать девушки, — произнёс Волков, понуро прислушиваясь к себе. Он как-то сгорбился, движения стали угловатыми и неуверенными.

— Зато меня хотят как последний член, который остался на планете! – громко заржал Зайцев. Он напряг хилые бицепсы, поводил локтями вперёд и назад.

— Похоже, мы поменялись телами, — вякнул затюханный Волков. – Ну, знаешь, типа как в том сериале…

— Не-не, чувак! – энергично зарычал Зайцев. – Вот смотри, у меня моя родинка на шее, а ещё… мозоли на ладошках. Я знаю, что я – Миша Зайцев, я помню, как упал на коньках и отбил задницу, как поступал на грёбанный биофак, как сдал экзамен за блонду Анечку… вот ты помнишь ее?..

— Не-а, — помыслил Волков. — Однако… я помню ту Анечку, с которой у меня была одноразовая связь сексуального характера, но это случилось не на экзамене, а в…

— Неважно, — перебил братец. – Я – Миша Зайцев, являюсь девственником, и это абсолют!

Магический обряд и научный эксперимент – разные вещи методически, но одинаковые практически. И заколдовать гораздо проще, нежели расколдовать.

— Всё ясно. Мы поменялись с тобой характерами, братец, — горько зарычал Зайцев. – Ни черта так себе возбужденьице.

— Правильнее сказать, перевоплощеньице, — уныло поддержал Волков. – Теперь я ботаник, увы. Интересно, надолго?

— Хороший вопрос, — тоскливо прорычал Зайцев.

5. Адская штаб-квартира