Тринадцатый

– Я все прекрасно помню, но тому, что он говорил, в этом мире не суждено сбыться. Из-за таких, как вы, его учение и вера в людей были напрасными. Теперь я понимаю, что только они не врали мне. Посмотри хотя бы на него! – показала она на Грешника, который молча ковырялся в носу. – Он тот, кто есть, и не скрывает этого. А те, кто меня окружал, либо врали, либо использовали, как, например, ты. Кто ты, Зверев? Ответь мне! Ты Луций, предатель и убийца своего брата и учителя, генерал, проливший немыслимое количество крови? Или, быть может, ты Алексей, который честно выполняет свой долг и пришел спасти меня? Ты и сам не знаешь, кто ты и что ты. Просто пешка, как и все в этом мире!

– Прошу, не надо. Умоляю! Хочешь, я на колени встану? Не делай этого, – с трудом сглотнул слюну пересохшим горлом капитан. – Ты подпишешь смертный приговор миллионам людей. Он ведь никого не пожалеет и не простит. Ты должна это понимать.

– Я больше не верю тебе. Не верю ни во что. В нашей жизни лучше занять темную сторону, так как на поверку она может оказаться намного светлее, чем кажется.

Девушка протянула руку Анатасу, и тот принял ее. Зверев опустил голову. Виктор стоял неподвижно.

– Похоже, ты проиграл, – тихо сказал Анатас, глядя на капитана. – Точнее потерпел поражение в одной из битв, но война будет продолжаться дальше. Кому как не тебе лучше знать, что поражение в битве еще не поражение в войне. Кто знает, как все обернется в следующий раз? Хотя, боюсь, для тебя следующего раза уже не будет.

– Так не должно быть, так не должно было случиться, – бормотал капитан себе под нос.

– Однако, это так. Я ждал этого долго, ты был хорошим соперником. Но ты человек. Просто человек, который сделал все, что смог. Я уважаю тебя, твои стремления. Не каждый может сделать то, что делал ты на протяжении сотен лет.

– И что теперь?

– Теперь все. Человек смертен, и его единственная возможность стать бессмертным – оставить после себя нечто вечное. Ты, Луций, смог это сделать, – Анатас подошел ближе и наклонился над его ухом. – Еще увидимся, Луций. Мною сотворенное мне принадлежать станет.

Анатас дотронулся до его головы рукой. У капитана подкосились ноги, тело обмякло, и он замертво рухнул на землю. Анатас медленно перевел взгляд на Виктора. Тот стоял, боясь пошевелиться, как кролик под взглядом удава.

– А что до тебя, то я пока не знаю, как с тобой поступить. Наверное, я все же сделаю для тебя исключение. Хоть и говорят, что я плохой, но все же дам тебе шанс не попасть ко мне. Терять тебе уже нечего, да и выбор у тебя невелик. Скажу откровенно: не я буду принимать участие в твоей судьбе, а человек, который потерял из-за тебя все. Теперь твоя судьба зависит от нее.

Ворон не спеша подошел к Татьяне и, взяв ее руку, опустился перед ней на колено.

– Госпожа, что вы прикажете сделать с тем, кто лишил вас всего?

Девушка посмотрела на Виктора холодным взглядом.

– Я хочу, чтобы он пережил то, что пережила я. Все, до мельчайших деталей.

– Да будет так.

ЭПИЛОГ

Ты ушла от меня, не сказав ничего.

Ты захлопнула дверь, и мы так далеко.

Я не буду кричать и в ночи тебя звать.

Я не буду тебя по ночам вспоминать.

Пускай мне нелегко, но боль вскоре пройдет,

И былая любовь к нам уже не придет.

Осколки ее разлетятся в ночи.

Ты знаешь об этом, но лучше молчи.

Объясненья потом от тебя ни к чему.

Все равно я их уже не пойму.

Ты разрушила все, чем я дорожил.

И ради чего на свете я жил?!

Чтобы боль ощутить от потери любви

И быть обреченным в мире мечты,

На что-то надеясь, с надеждой в груди,

И думать о том, что все впереди?!

Нет. Быть может, все это жестокий обман,

И все, что придет, будет дождь и туман?

Не будет цветов и не будет надежды.

Не будет того, что было, как прежде,

Но я продолжаю свой путь в никуда,

Не зная начала, не видя конца.

И время бежит, не касаясь меня.

Проходят недели, уходят года,

Но помню я все, как будто вчера.

Наш разговор и закрытую дверь.

Мне было обидно и больно, поверь.

Ты, словно пантера, сдавила мне грудь,

От которой нельзя просто так ускользнуть.

Но время проходит, и плывут облака,

И яркое солнце слепит глаза.

Ты была неприступной кирпичной стеной,

А теперь посмотри, что стало с тобой.

Ты так же красива, как и тогда,

Но где же все те, кто был рядом всегда,

Кто клялся тебе в огромной любви

В надежде на то же с твоей стороны?

Но ты же брильянт и красивый алмаз.

Такие, как ты, встречаются раз.

И пусть ты жестока и так холодна,

Но шрамы на сердце не пройдут никогда!

Александр Пироженко