Тринадцатый апостол

– Товарищ капитан! – раскинув руки улыбнулся Форштейн. – Господа, это капитан Батуров из нашего участка, – громко прошептал он своим друзьям-собутыльникам. – Товарищ, ой, гражданин капитан, позвольте мне представить вам моих друзей. Это господин Клубков, господин Котофей и мой самый лучший друг спасший меня от духовной смерти – Константин. Он лично присутствовал на крещении Руси князем Владимиром и именно эту круглую дату мы решили сегодня отметить. Мои друзья будут не против, если вы к нам присоединитесь. Друзья, вы не против? – обратился он с вопросом к своим посидельцам.

– Мы не против, – хором ответили ему трое.

– Мы же при исполнении, Эммануил Спиридонович, – с грустью возразил ему капитан Батуров.

– А кто это такие вообще и почему бы мне их прямо сейчас не сожрать живьём у всех на глазах, чтобы уважали? – тихо спросил Кощей у кота.

– Даже не думай. – грозно пшикнул на него кот. – Это дружинники князя…

– Дружинники князя?! Князя Владимира?! – удивлённо вскрикнул Кощей и встал. – Владимира, который сидит на столе в Киеве?

– Думаю, что после четвёртого срока когда он на пенсию пойдёт, то тогда и на киевском столе посидит немного. Губернатором. – ответил ему капитан Батуров. – Сколько можно там зелёным клоунам кормиться?

– Передайте князю Владимиру мой глубокий поклон и уважение! Я хоть и нечистый бессмертный, но Владимиру я не враг! – торжественно провозгласил Кощей, приложив руку к сердцу, которое у него когда-то было на этом месте.

– Обязательно передам. Вот когда князь Владимир лично придёт в наше отделение, чтобы пригласить всех нас в Москву на концерт 10 ноября в Кремле, вот тогда сразу ему и передам. – успокоил его капитан Батуров.

– 10 ноября? А почему именно 10 ноября? – спросил Кощей. – А-а-а…День рождения воеводы?

– Эммануил Спиридонович. Вы бы своих новоявленных друзей не приучали сразу к такой передозировке. – осуждающе вздохнул капитан, глядя на Форштейна и, повернувшись к своим подчинённым «дружинникам», усталым тоном сказал. – Пакуйте их всех, пока они ещё тёпленькие. Некогда нам их в диспансер на медэкспертизу отвозить и слушать как они в дуделку дудеть будут…Господа, – вновь обратился он к друзьям Эммануила. – Предлагаю вам продолжить празднование тысячелетия крещения Руси в уютной камере нашего участка с праздничным предварительным составлением протокола. Все эти услуги будут предоставлены вам абсолютно бесплатно.

– Что он сказал? – непонимающе вытаращил глаза Кощей.

– Надо идти за ними, – торопливо разъяснил ему Эммануил. – Пойдёмте за мной, Константин и вы, господа, тоже. Пойдёмте, пойдёмте. Так будет намного дешевле и быстрее, поверьте моему многолетнему опыту.

– Куда пойдём? – уточнил Кощей.

– В казарму к дружинникам и богатырям, – ответил кот.

– А Добрыня там будет? – спросил Кощей.

– И Добрыня, – ответил ему капитан Батуров. – И Алёша Попович и даже Марья-царевна вас там ожидают, но, увы, она со своими прислужницами будет праздновать тысячелетие Руси по старому стилю в отдельной женской камере.

– А Баба-Яга там? – продолжил Кощей.

– Пока нет, но ещё не вечер, – ответил ему капитан. – Думаю ближе к полуночи и её к нам привезут.

– Тогда вперёд, друзья! – радостно воскликнул Кощей. – Мы с вами ломали голову где нам Бабу-Ягу искать, а она оказывается скоро у дружинников князя Владимира в казарме будет.

Казармой князя Владимира оказалось ничем непримечательное и немного покосившееся отделение полиции города Лесоградска. Скрипач Котофей раньше всех почувствоваший что-то нехорошее, закрыл глаза и впал в транс в полицейской «буханке», еле слышно что-то напевая себе под нос и выбивая на своём скрипичном футляре пальцами загадочный ритм.

– Что это с ним? – спросил Эммануил.

– Тс-с-с… – загадочно ответил ему Клубков, приложив палец к губам. – Это магия…

– Магия музыки. Понимаю. Молчу. – сказал Эммануил Форштейн и уснул глубоким сном невинного младенца, убаюканный расслабляющей качкой полицейского фургончика.

Глава 6

Княжеский «обезьянник»

Они стояли на тротуаре под присмотром двух полицейских, пока капитан Батуров тормошил уснувшего в машине деревенского библиотекаря Эммануила. Наконец их всех в сопрождении торжественного экскорта запустили внутрь.

– Наша служба и опасна и трудна. И на первый взгляд как будто не видна. Если кто-то, кое-где у нас порой…– вдруг затянул приятным баритоном кот.

– Это кто? Музыканты или певцы? – весело спросил Батурова молодой лейтенант на входе с раскрытым журналом регистрации посетителей.

– Симфонический оркестр, – ответил тот. – Завтра поедут на гастроли в Израиль по персональному приглашению Эммануила Спиридоновича.

– Ух ты! Какие люди! Эммануил Спиридонович! – радостно воскликнул лейтенант. – Давненько вы у нас не были… Я вас и не узнал. Богатым будете.

– Да куда уж дальше богатеть? – горестно вздохнул Форштейн. – Горбатюсь как ишак на своей малой родине…За хозяйством покойной матушки присматриваю, царство ей небесное, пытаюсь личную жизнь наладить…Как-то всё недосуг было вас навестить…