Тринадцатый апостол. Том II

Я подмигнул Диону, чуть сдвинул руку древней красавицы, вставил ключ в небольшое отверстие в стене. Сначала попытался повернуть в одну сторону. Не заладилось. Зато против часовой стрелки ключ повернулся легко. Два оборота, и стена со скрипом начала подниматься. Сзади кто-то ахнул, Дион перекрестился.

— Щиты поднять! — дал команду Лонгин — Первыми идет контуберний Гнея.

Глава 5

За поднявшейся плитой обнаружилась широкая каменная лестница, и легионерам даже не пришлось зажигать принесенные с собой факелы — здесь в нишах горели масляные светильники. Солдаты начали осторожно спускаться, прикрываясь щитами. Первая линия держала наготове пилумы, остальные мечи. Вот только врагов здесь не наблюдалось, и тишина стояла такая, что уши закладывало. Если бы не горящие светильники, то можно было бы поверить, что в подземелье никого нет. Лестница привела нас в еще один зал с черными, антрацитовыми статуями по периметру.

— Проклятье Оркуса! — выругался Лонгин, глядя на омерзительные головы осла, свиньи и даже крокодила, что украшали статуи, представлявшие Сета в разных животных ипостасях. Да уж… умели древние египтяне “польстить” своим богам!

— Тьфу, грязное чудовище… — сплюнул себе под ноги Гней

— Ты, друг, лучше на стену посмотри — нервно хохотнул Дион — чем их боги там занимаются!

Легионеры начали крутить головами по сторонам и вглядываться в изображение на фресках, вскоре послышались их смешки и даже похабные шуточки. И было отчего. Одно из центральных мест на стене занимала большая, хорошо сохранившаяся фреска со сценой, где Сет тр@хает Гора — их обоих легко можно было опознать по головам осла и сокола. Для египтян эта откровенная сцена была всего лишь частью основополагающего мифа о соперничестве Сета и Гора, своеобразной аллегорией наступления пустыни на плодородные земли Египта. А вот моих римлян она немало позабавила, поскольку по их мнению имела крайне оскорбительный характер для Гора.

— А это Сет был парень не промах… — ухмыльнулся Гней. Парни согласно загоготали — Теперь понятно, почему он олицетворяет зло у египтян!

И кажется, никто кроме меня не заметил, как в конце зала появился высокий мужчина в сером балахоне из грубого небеленого льна. Он словно вышел из стены. Его лицо было скрыто капюшоном, кисти рук покоились в широких рукавах.

Я сделал пару шагов вперед, навстречу незнакомцу, вытащил меч из ножен. Но тот не отреагировал на мое молчаливое предупреждение, продолжая спокойно идти по залу в нашу сторону. Парни, наконец, тоже заметили его и напряглись, но незнакомец будто не замечал направленного на него оружия.

— Мы ждали тебя, избранный! — громко произнес человек в балахоне на древнеегипетском.

Господи, да у меня что, на лбу крупно написано “я не от мира сего”?! Ну, почему все египетские жрецы так быстро это понимают? Раздражает. Но держу лицо, пытаясь сохранить на нем маску невозмутимости.

— Да сбудется предначертанное! Время пришло! — жрец откинул капюшон и я увидел, что лицо его и череп гладко выбриты и вымазаны чем-то красным. А густо подведенные черным глаза темнеют пустыми провалами. Он, что — слепец?!

Внезапно у статуй открылись глаза и рты. Из них повалил густой белый дым с резким неприятным запахом.

И тут Лонгин совершил роковую ошибку. Вместо того, чтобы приказать легионерам рассредоточится по залу и бежать — вперед или назад — он закричал:

— В черепаху!

Легионеры на автомате сбились в плотный строй, ощетинились пилумами. Лишь я остался стоять посередине зала в одиночестве, понимая, что обычным оружием с нами никто здесь воевать не будет.

Дым, тем временем, начал скапливаться возле ног и подниматься вверх.

— Бегите! — закричал я, рванув к жрецу. Я почти достал поганца, мне не хватило буквально пары метров. Но увы… В голове зашумело, ноги подогнулись и, споткнувшись, я полетел на пол. Только и успел увидеть, как падают, ранняя с грохотом щиты, легионеры, а в зал заходят новые “балахоны”. Потом наступила темнота…

* * *

Очнулся я оттого, что рядом со мной спорили двое. Голоса были мужскими, молодыми и разговаривали они на древнеегипетском:

— Бадру велел снять с него все!

— Знаю! Но у меня не получается снять кольцо! Оно не слезает с пальца! — Я почувствовал, как кто-то грубо пытается содрать с моей руки перстень Соломона, но у него ничего не выходило.

— Да, оно вросло! Может, палец отрезать? Он все равно ничего не почувствует.

— Нет. Тело избранного не должно быть повреждено! Так сказал Бадру.