Тринадцатый апостол. Том II

— …на который богатым римлянам плевать! — поддел префекта племянник — И Сеян им в этом потворствует. Все жены и дочери сенаторов наряжены в запрещенный Тиберием шелк. Да, и сами сенаторы от них не отстают — тоги-то у них может, и из шерсти, а под ними туники из шелка.

— Тогда почему бы не увеличить поставку в Рим египетских тканей? — удивляюсь я — слышал, что египетский тончайший газ изо льна ничем не хуже китайского шелка, а на лен запрет Тиберия не распространяется. Тогда римское золото не покинет пределов нашей империи, а осядет у вас в провинции.

Префект задумался. Его пальцы мелко барабанили по столу, военные заинтересованно замолчали.

— Марк, ты видимо не знаешь, что этот газ ткут только при храмах. В его изготовлении есть особые секреты, которые известны одним жрецам. И главный секрет — кроме них никто не знает, как изготовить изо льна такую тончайшую пряжу, чтобы газ потом просвечивал даже через несколько слоев. Если бы не упрямство и скупость местных жрецов, Египет давно бы завалил Рим своими льняными тканями.

Вот как… А я-то наивный считал, что дело в каких-нибудь особых ткацких станках или в высоком мастерстве египетских ткачей. Спешу скрыть свое смущение, отпивая вино из кубка и снова возвращаясь к сегодняшним событиям.

— Я слышал, вы здесь тоже время зря сегодня не теряли?

— О-о-о! Мы здесь такие злоупотребления в магистратуре обнаружили! — радостно загораются глаза Луция.

Дальше я узнаю, что в городе вскрылись случаи коррупции и вопиющего вымогательства с местных купцов и городских торговцев, а порт Мемфиса Захер Лизимба с помощью ближайших родственников и друзей вообще превратил в свою личную кормушку, прикарманивая часть взимаемой с кораблей пошлины. На фоне этого все другие злоупотребления властью, данной ему Римом, смотрелись уже невинными шалостями. Кажется, кого-то ждет суд и конфискация имущества. А Мемфису предстоит назначение нового магистрата и смена состава магистратуры.

И это правильно. Коренная элита, живущая в городах, подобных Мемфису, играет роль главного посредника между римским наместником и местными общинами. Именно через нее и выбираемых из числа этой элиты членов городских магистратур, и обеспечивается лояльность местного населения власти Рима. Так что контроль префекта осуществляется в первую очередь за назначенным им же магистратом города и деятельностью всей магистратуры в целом.

Да, уж… видимо придется нам здесь немного задержаться…

Глава 7

Ночью мне снится, что я снова хожу по разрушенному храму Сета, и снова рассматриваю древние статуи. На одной Сет изображен в виде воина совершенно фантастической наружности. В его одежде легко узнается навороченный военный комбинезон, с защитой из пластин легкой брони, на ногах — высокие берцы с толстой рифленой подошвой, а звериная морда оказывается всего лишь причудливым гермошлемом.

Рядом со мной останавливается пожилой жрец — тот самый, который лежит теперь, погребенный под горой камней в подземелье этого древнего храма. От него тонко пахнет благовониями, его смуглая кожа матово блестит в свете факелов. Агрессии я от жреца не чувствую, в его густо подведенных глазах только бесконечная усталость и печаль.

— Как же вы своего бога умудрились превратить в Апофиса? — спрашиваю я жреца, возвращаясь взглядом к статуе — Сет ведь был всего лишь воином, и он когда-то убил этого змея, защищая своего верховного бога Ра. И разве вы, его жрецы, не должны следовать Книге «Преодоление Апофиса», содержащей заклинания для сражения со змеем, если он вырвется в мир, чтобы повергнуть его в вечный мрак.

— Ты ничего не понимаешь, чужестранец — устало прикрывает подведенные глаза жрец — Эта бесконечная борьба Света и Тьмы — она и есть сама жизнь. Зачем ты вмешался? Это ведь не твоя война.

— А чья? Меня тоже не спрашивали, жрец, хочу ли я воевать.

Глаза жреца широко распахиваются, и теперь в них удивление. Он долгим взглядом смотрит мне в глаза, словно хочет увидеть там всю мою прежнюю жизнь. Потом медленно кивает, словно соглашаясь со мной.

— Да, боги жестоки, их не трогают человеческие слабости. Мы все лишь слепые орудия в их безжалостных руках.

— Ты не прав жрец. Таковы были старые боги. Но теперь есть новый бог — Иисус. Он милосерден и справедлив к своим детям. И каждому из нас дает право выбрать свою судьбу. Теперь мой выбор стал абсолютно осознанным. Разве вы не видели на небе комету, предвещающую его приход в мир?

— Видели. Но истолковали ее появление по-другому. В наших предсказаниях говорилось о воскрешении бога, и мы решили, что речь в них идет о Сете.

— Нет. К Сету это не имело никакого отношения. Воскрес Миссия, и этому чуду были тысячи свидетелей.

Жрец долго молчит, уставившись в одну точку, потом спрашивает.

— Скажи мне, Избранный: если твой новый бог так всемогущ, то где же тогда все наши старые боги?