Тринадцатый бог. История одного Зла

— Я в дозоре, — бросила она, проходя мимо. Коинт качнул головой в знак согласия. Вот и у короля есть тайна, за которой он потащился в царство мертвых. «Её коронуют призраки», — неужели решил найти здесь себе жену? У него и в фамильном склепе орда мертвецов.

Патриция расправила плечи и вздохнула. Ночной воздух Запада был тяжел, от земли шел жар, а ветер, слишком тихий и слабый, лишь двигал песчинки, не принося прохлады.

Что-то мелькнуло вдалеке. То ли вновь вернулись огоньки, то ли… Патриция попятилась и схватилась за рукоять меча.

— Сир, — крикнула она, тряхнув головой так, что хрустнула шея. — У нас гости!

Коинт оказался рядом в мгновение ока. Бык не отставал.

— Фирмос! — рявкнул король, выхватывая меч. — Иди сюда! Разгребай дерьмо, которое сам наложил!

— Что? Чего вы… — чародел высунулся из-за плеча Быка, и выдохнул прямо тому в ухо. — За-а-а-адницы двенадцати богов…

— Это твое самое действенное заклинание? — Коинт схватил мага за плечо и толкнул вперед. — Иди! Колдуй!

Патриция закусила губу. Картина до поры до времени казалась ей забавной. За маленькой, всхлипывающей девочкой-призраком, поднимая тучи пыли, семенила толпа скелетов. Из-за темноты и обилия ходячих костей понять, сколько мертвых к ним пожаловало, не представлялось возможным.

— Вон! — девчонка ткнула пальцем в застывшего впереди отряда Фирмоса. — Злобные, поганые маги!

— Схватить их! В яму их! В яму! — тишина пустыни рассыпалась в мелкое крошево. Скелеты не просто орали — они потрясали руками, тарабанили друг друга по ребрам и клацали зубами, едва ли не выбивая искры.

— Это магия, — прошептал Фирмос, приходя в себя. — Очень сильная… магия.

— Это мертвые, — тихо заметил подкравшийся сзади Нит. — Порождения черной смерти.

— Это обычные селяне, — фыркнул Коинт и, вернув меч в ножны, поднял руки над головой и шагнул вперед. — Достопочтенные жители этих… пустынных земель…

— Да он рехнулся, — Фирмос сглотнул. — Окончательно.

Однако поведение короля удивило не только его подданных. Скелеты замерли и вмиг утихомирились. Девочка-призрак вытерла нос и хмуро посмотрела на Коинта.

— Мы очень сожалеем о случившемся и надеемся…

— Эй, да у него на тряпках герб восточника, — донеслось из толпы. — Захватчики.

— Лев… Лев на гербе… Смерть захватчикам!!!

— На виселицу диеннарцев!

— Четвертовать!!!

Коинт шагнул назад.

— Для безглазых трупов у них чересчур хорошее зрение, — процедил он, выхватывая меч.

Глава 4

Рыбы

Глория закусила губу и ещё раз оглядела полку. В кабинет отца без разрешения входить было строго-настрого запрещено, но у Глории закончились книги. Конечно, в общей библиотеке имелись интересные рукописи, но всё, что касалось магии, мессер Нильянто хранил у себя. Глорию этот факт нисколько не смущал — она привыкла тайком пробираться в кабинет отца и таскать оттуда нужные тома. Всего-то и стоило в общей библиотеке подобрать схожую по размеру и цветам книгу и подменить ею искомую. Мессер Нильянто давно не следил за своими книжными полками.

Глория потерла лоб. Она никак не могла решить, что стащить на этот раз — «Малый ключ Акатрина» про запрещенную магию севера или «Чудовища степей» о мифологии кочевников. Обе книги походили по внешнему виду на «Основы фехтования», которую Глория взяла в общей библиотеке, но вторая выглядела потрепанней. Значит, к ней когда-то обращались чаще.

Голос отца привел девочку в чувства. Прижав «Основы» к груди, она на мгновение застыла, открыв рот и с ужасом глядя на дверь кабинета. Если её обнаружат — грозы не миновать. Отберут книги, посадят под замок или, чего хуже, отправят в храм Девы раньше срока. Решение пришло быстро — поудобнее перехватив книгу, Глория бросилась на балкон и, укрывшись за углом, присела на корточки. Балкон был достаточно широк, а ограда высока, чтобы ни отец, ни любопытные с улицы не смогли заметить её.

— Отобедаешь со мной? — голос отца зазвучал так отчетливо, что Глория вздрогнула и перестала дышать.

— Благодарю покорно, но изысканная пища мне не по нраву, — отозвался дядя Клавдий, и у Глории затряслись поджилки — то ли от напряжения, то ли от страха. Дядю она терпеть не могла и боялась до ночных кошмаров. — Что нового ты мне поведаешь?

— Он готовится самолично отправиться на Запад.

— Забавно.

— Что?

— Его непоследовательность, — снисходительно пояснил Клавдий. — Верный признак сумасшествия. Он уже отбыл?

— В летние угодья. Большего не знаю.

— Почему?

— Мой человек затих.

— Значит, надобно послать нового человека.

Отец промолчал.

— У тебя кончились люди? — насмешливо спросил Клавдий. — Одолжить пару голов?

— Я написал письмо Патриции, — отец будто не заметил выпада собеседника. — Она тоже хранит молчание.

— Патриция — не соглядатай. Патриция — персонаж нашей пьесы. Пока не главный, смею напомнить.

Глория сжала кулаки. Вот мерзавец.

— Пока, — отец вздохнул. — Если у неё будет возможность уйти за Аноро, она уйдет.

— Пусть. У тебя есть ещё одна дочь.

Глория зажмурилась, как от предчувствия удара.

— Ей четырнадцать.

— А через год — пятнадцать. Если он не сойдет с ума до того времени, мы прекрасно сыграем и с Глорией в главной роли.