Тринадцатый череп

Умышленно отключив Тота от влияния посторонних энергетик, Хиз получал возможность просчитать все глупые реплики Хранителя Кристаллов с абсолютной точностью и без малейшей вероятности сбоя в сценарии. Это, естественно, позволяло Хизу быть уверенным, что все колкие и издевательские слова, которыми он запланировал цеплять оппонента, будут сказаны. От этого открытия Тот, естественно, улыбнулся. Но он не мог не загрустить снова от осознания того, что все здесь в Реальности, и он в том числе, существует в общем-то для того, чтобы тешить Хиза и не давать ему заскучать. Хотя Тот никогда не исключал, что Реальность существует еще для каких-то благих целей, о которых ни Тот, ни кто-то еще в Реальности пока что не в курсе по объективным причинам. Этот вопрос Хранитель Кристаллов задавал себе далеко не в первый раз. Но однозначного ответа он пока что так и не нашел.

Также Тот заранее предупредил Шизла, что от Хиза поступила очень резкая критика относительно деятельности всего десанта и Шизла в том числе. И предупредил о скором совещании, чтобы его братец заранее морально подготовился к тому, что по его делам, возможно, тоже пройдутся… и, возможно, лопатой. Шизл был достаточно напуган и печалился от предчувствия, что его относительно спокойной и размеренной жизни скоро придет конец. Сначала он было начал думать, как подчистить хотя бы часть своих ошибок и подтянуть хоть мало-мальски весомые легенды, чтобы немного оправдаться за задержку в строительстве комплекса пирамид. Но он прекрасно понимал, что, имея дело с Хизом, чистка косяков не позволит спрятать от его зоркого глаза свои оплошности. В лучшем случае он будет меньше распекать Шизла, увидев, что тот осознает свою вину и уже что-то предпринял, чтобы исправиться. И то далеко не факт, что ему достанется меньше от Хиза. Но, несмотря на это, Шизл сразу же подорвался и развернул имитацию бурной деятельности на пирамидах, решив уже в процессе все додумать и из хаоса резко возникших действий выстроить грамотные эффективные шаги.

Страх перед Хизом и его сарказмом, которым он мог морально убивать, хуже, чем кинжалом, был, конечно же, главным мотиватором внезапно всколыхнувшейся активности Шизла. Но и перед Тотом он не хотел демонстрировать всю степень того, как неспешно он строил пирамиды. Брат не брат, но хотелось представить себя более деятельным перед тем, кто непосредственно ставил перед ним задачи. Шизл понимал, что все важные задачи, как правило, исходили от Хиза, а Тот их лишь ретранслировал своей команде, поэтому главные показательные выступления нужно демонстрировать именно Хизу. Но в то же время он знал, что Тот тоже может быть крайне жестким, когда речь идет о невыполненном деле. Шизл понимал, как бы Хиз ни выносил всему десанту мозги, с Тота он спускает шкуру намного сильнее, причем как за его личные промахи, так и за косяки всей команды. Естественно, Шизлом овладело жгучее желание и перед Тотом представить все в улучшенном, а не в действительном виде.

Поэтому Шизл был изрядно обескуражен, когда он вдруг увидел идущего к нему брата. Он не ждал Тота так рано. Все, что Шизл успел, так это поднять на ноги всех, кто участвовал в строительстве пирамид, наорать на них для придания ускорения и привести их в движение. Но движение пока что было явно хаотическим и показушным, поскольку Шизл еще даже не успел поставить хоть немного внятные задачи строителям. Внезапно взбодренные Шизлом, они просто суетились на площадке комплекса. У всех было крайне много энергии, но вот вектора у нее не было. И Тот не мог этого не заметить и не рассмеяться. Шизл, естественно, догадался, что брат, неожиданно заставший его врасплох, все понял. Поэтому он решил не пыжиться так явно, как планировал. Больше всего он боялся выглядеть смешным в чьих-то глазах. Видимо, поэтому он часто именно таким и выглядел, поскольку крайне не любил и не принимал в себе эту свою черту.

Между тем Тот подошел совсем близко к брату и обнял его. При этом Шизл не мог не отметить, что Тот еще никогда не обнимал его так крепко, как сейчас, и никогда ранее Шизл не чувствовал, чтобы энергетика брата была настолько разбита страданиями и горем. Поэтому Шизлу стало смешно и стыдно от своих попыток создать имитацию бурной деятельности перед Тотом. Он вдруг явно почувствовал все те слезы, которые выплакал брат, и понимал, из-за чего, вернее, из-за кого были пролиты эти слезы. Шизлу стало невыносимо жалко Тота. Он, наверное, один из живущих на Земле, знал, насколько Тот раним и насколько сильно способен быть привязанным к любимому существу, несмотря на всю его силу и все его способности.