Тринадцатый череп

– Да неее, из-за этого ты не волнуйся. Виманов люди боятся как огня, не подходят к ним близко. Правда, не всегда так было. Поначалу норовили снаружи попытаться что-нибудь отколоть или отвинтить. Как внутрь войти, не догадывались, слава богу. Когда я понял, что внушение и стотысячная просьба оставить мой виман в покое не действуют вообще, я распсиховался, помню. Поднялся на нем в воздух и у них на глазах дал по земле приличную очередь из всего оружия, что у меня было на борту. Разнес в пыль груду камней с жутким грохотом, перепугал их до смерти. Теперь они думают, что так может быть с каждым, кто к виману подойдет близко. Хорошо, что ты мне ионную пушку в свое время не дал. А то я бы не удержался и вообще тут все, на хрен, оплавил бы из желания их припугнуть как следует. Правда, я и без ионной пушки перепугал их лишнего, по-моему. Теперь, когда я на вимане поднимаюсь, чтобы просто облучить каменные глыбы и размягчить породу для вырезания из нее предмета нужной формы, ты бы видел, что тут творится! Убегают, прячутся, визжат, истерят. И что особенно смешно, из тех, кто видел, как я в свое время с вимана груду камней разнес с шумом, уже давно никого в живых не осталось – они же мало совсем живут. Боятся исключительно по рассказам, которые из поколения в поколение передают. Поэтому не волнуйся, из вимана твои ценности никто не угонит.

– Ну, хоть на этом им спасибо. Ладно, пойдем все равно к моему виману. Я, честно говоря, устал и перенервничал, как никогда. Будто пять жизней за сутки прожил. На ногах не стою от усталости. Спать хочу больше, чем жить. В вимане и лягу. А как высплюсь, по пирамидам полазим. Мне Хиз велел в них Черепа спрятать и Кристаллы заякорить. Ты в своих пирамидах лучше ориентируешься. Вот вместе и выберем место.

Примерно через час Тот уже спал как убитый, набираясь сил для будущих дел и абсолютно новой жизни в совершенно других условиях. Засыпал он в страхе. Тот не понимал, как ему привыкать к этой неожиданной новой жизни, потому что из-за свалившихся на него потерь последнего дня жить он не хотел вообще.

Наутро Шизл пришел к Тоту, чтобы как следует накормить его достойным завтраком. С утра Хранитель Кристаллов выглядел куда менее замученным, но глаза были все такие же потухшие. Это не могло не огорчить Шизла, поскольку он очень любил брата и всегда переживал за его душевное состояние. Несмотря на все способности Тота, он был слишком неравнодушным и чувствительным, поэтому часто впадал в депрессии, если что-то шло не так, как он ожидал. Шизл это прекрасно знал и понимал, до какой же степени для Тота пошло все в разрез с его надеждами и планами. Поэтому он твердо для себя решил взять на себя заботу о брате и заставить его переключаться на другие мысли хотя бы немного, насколько это возможно в данной ситуации.

Тот и сам прекрасно понимал, что его неумение удерживаться в позитивных мыслях в момент трудностей очень сильно портит ему жизнь и события в ней. Но он никак не мог себя изменить, как ни пытался, даже когда у него все было существенно лучше, чем сейчас. Поэтому на данный момент Тот даже и не пытался настраивать себя на позитив, понимая, что он все равно не справится. Хранитель Кристаллов видел все свои проблемные особенности энергетики, более того, знал, как с этим бороться, и часто помогал другим тонко чувствующим депрессивникам не циклиться на своих несбывшихся надеждах. Но себе помочь он не мог. С одной стороны, Тот понимал, что стоит ему перестать мечтать и рисовать свое будущее, как часть огорчений от несоответствия жизни его мечтам автоматически исчезнет. С другой стороны, он знал, что необходимо рисовать себе в мыслях то, к чему ты стремишься, чтобы силой мысли притягивать к себе желаемое. Поэтому Тот не мог найти причины, почему то, что он рисовал себе в мечтах, практически никогда не сбывалось и лишь добавляло обид и огорчений.