Тринадцатый демон

Он не шутил. Теперь нисколько. И она это прекрасно понимала, дрожащими руками, принимаясь избавляться от самодельной одежды. Льюису это даже на секунду понравилось. Так первобытно, так горячо. Ведь под шкурами ровным счетом ничего нет. Пухленькие губки, готовые принять его. Испуганная человечка ревела и раздевалась. По ее красивому лицу катились крупные капли слез. О, это прекрасное женское оружие! Он его ценил. Слезы вызывали в нем особый огонь желания.

— Быстрее! — поторопил он девушку, хотя та уже почти обнажилась, избавившись от последней вещи. — На колени!

Человечка повиновалась. Она смотрела на него со страхом. И Тринадцатый расчленял его на составляющие: страх увиденного, страх причинения физической боли, страх потерять девственность, страх потерять брата, если ослушается…

В один миг Льюис оказался рядом с девушкой. Двумя пальцами поднял ее подбородок кверху. А в это время на ее шее затянулась веревка, которая мгновенно оказалась сжатой в его руке. Он потянул веревку, и Омеле стало трудно дышать. Достал острый кинжал и приставил к ее шее.

— Знаешь ли ты, человечка, что принадлежишь мне, и я могу делать с тобой все, что захочу?! — зло прошептал Демон.

— Да… — едва слышно прошептала Омела.

— Знаешь ли, что ты выбрана для прохождения испытаний? — Демон сильнее стянул веревку. — И останешься здесь до тех пор, пока мне не надоест?

— Да… — прохрипела Омела, испуганно глядя, как исчезают доспехи, обнажая сильное и загорелое тело Тринадцатого Воина. Обнаженное тело. И внушительных размеров член теперь находился вблизи ее лица и пересохших от страха пухлых губ. Льюис был напряжен, словно каменная скала. Но от девственно чистой покорности человечки его ярость начинала постепенно отступать, уступая место разливающейся горячей волне желания.

— Готова ли ты? — он приблизил свое лицо к ее, и она увидела, как зло ходят его скулы, а глаза горят пылающим огнем.

— Да… — одними губами проговорила Омела, чувствуя, как от недостатка воздуха готова потерять сознание. Все ее тело тряслось от испытываемого ужаса, который она сама никак не могла классифицировать.

— Поднимись, — Льюис хрипло потянул за веревку, заставляя человечку вставать.

Он смотрел в ее глаза и некоторое время ничего не предпринимал. Будто колебался. Словно ждал чего-то. Чего?

На щеках девушки горел нежный румянец. Хрупкие плечи подрагивали. Пальцы цеплялись за веревку, стараясь от нее избавиться. Демон приложил холодное блестящее лезвие к ее шее и провел так, что из небольшой царапины выступила алая капелька крови. Чистой, как кровь младенца.

— Льюис… — вдруг услышал он свое имя из ее уст. — Пожалуйста…

Она знала его имя? Откуда? Хин проговорился, догадался Тринадцатый. Но как она это волнующе произносила. Как жалостливо, словно цеплялась за последнюю надежду.

Холодное лезвие скользнуло по веревке, и она осталась в руке Льюиса. Демоны не будут в восторге от его внезапно пробившегося великодушия. Но он не желал сейчас о них думать!

Человечка закашляла и изумленно посмотрела на стоящего перед ней мужчину. Он убрал крылья, избавился от доспехов и даже копыта заменил на человеческие ступни. Он так мог. Но почему ему перед девочкой этого захотелось? Чтобы не испугать? Вряд ли. Скорее, чтобы понравиться…

Льюис тряхнул головой, прогоняя назойливый бред. Основное, что требовалось сделать, это внушить ей страх близости, превосходящий страх потери ее брата. Демон понимал, что задача не из легких. Но ее близость заставляла его отодвигать на задний план все бывшие когда-то важными приоритеты.

Льюис ее хотел. И колебался только потому, что не мог выбрать, как именно. Он желал ее во все узенькие и еще нетронутые никем дырочки, медленно и стремительно. По-всякому, по-разному…

— Омееелаааа, — протянул он, притягивая ее к себе и впиваясь в ее сладкие губы. И она отвечала ему взаимностью! Закрывала глаза, позволяя проникать его языку внутрь, исследовать. Он призывно зарычал ей в губы. Его ставшая мягкой рука проникла ей между ног, нащупывая маленький, не тронутый ласками клиторок. — Раскройся! — приказал он, касаясь губами ее шеи. Его вторая ладонь уже накрыла окаменевшую от страха грудь, слегка разминая ее.

Девушку била сильная дрожь. Она послушно расставила ноги и, когда его палец без особого труда нашел тот самый пульсирующий бугорок, дотрагиваться до которого она всегда опасалась, невольно вцепилась ногтями в стальные плечи Демона. Опустила голову ему на грудь, будто прячась. Не выдержав, Льюис подхватил ее на руки и опустил на огромную, застеленную черным шелком мягкую кровать. Омела ахнула. Минуту назад здесь было каменное ложе со шкурами, а теперь…

Коленом раздвинув ее ноги в стороны, он резко вклинился между ее бедер. Надо бы сразу войти, рывком. Но Льюиса и здесь что-то останавливало.

— Будет больно, — вдруг предупредил он неожиданно для себя самого.

— Я знаю…