Тринадцатый год жизни

— Ну, я не знаю… Думаешь, мне очень узнавать хотелось! — Вдруг она достала из сумки консервный ключ, открыла пиво, протянула Стелле, та испуганно улыбнулась. Маша кивнула почти безразлично и стала лить пиво в Москву-реку. — Я его столько раз пробовала. Дрянь.

Бросила пустую бутылку в воду.

— Зря ты, Маш.

— Поймают, кому надо… В общем, я её ждала, Стел, два года. И потом меня взяла эта мама.

Она вдруг снова заплакала:

— А если кто-нибудь про это узнает, то смотри! — она по-мальчишески погрозила Стелле кулаком.

— Зачем же ты так говоришь, Маша?!

— А вот затем! — В её голосе были и угроза, и в то же время извинение.

Что-то начинается…

После пятого урока разнёсся волнующий слух: литература заболела, жми, ребятушки, домой, свобода!

Болезням учителя каждый радуется в меру своей испорченности. Впрочем, ликование своё они выражали вполне добропорядочно, то есть негромко. Просидели переменку, якобы ничего не подозревая. Потом Машка, которая была старостой, построила их в одну шеренгу. И аккуратно, по стеночке — одновременно и соблюдая тишину, и чтоб не нарваться на завуча, — они спустились на первый этаж.

И здесь Стеллу, прямо на лету, как лебедь белую, поймал Ванька. Сказал голосом бедного родственника:

— Пойдём со мной футбольчик посмотрим?

То ли он прослышал о подстреленной гриппом литературе, то ли интуиция сработала.

Братишек всегда принято нахваливать, но Ваня действительно был хороший мальчик. И добрый, и общительный, в друзьях никогда не нуждался. Но при всём при том домашний! Он любил ластиться к Нине, любил ссориться и спорить с Горой, любил рассказывать Стелле.

Всё же она бы ему отказала — мало ли, что он любит! Однако сейчас пришли не те времена. Стелла быстро переглянулась с Машкой… Было уговорено в темпе поесть и бежать в Парк Горького — кататься на лодках, пока солнышко не залило дождями. Машка туда весьма рвалась — естественно, не из-за солнышка. Она там надеялась встретиться кое с какими мальчишками. Как подозревала Стелла.

Теперь Машка лишь чуть заметно кивнула:

— Ладно, я зайду. Уроки делай, а в шесть будь свободна!

Распорядилась и ушла… руководящий товарищ.

И сразу Ванька потянул в свою сторону!

— Давай хотя бы портфели отнесём! — сказала Стелла недовольно.

— Наоборот, не надо! Пускай думают, как будто мы убежали! — Ванька улыбнулся.

Но Стелла вовсе не была расположена иметь хорошее настроение. Она всем своим видом показывала, как мужественно борется с раздражением и старается быть приветливой… Конечно, насколько это возможно.

Тогда и Ванька приутих — осознал, до чего ж у него хорошая, бескорыстная старшая сестра…

А ей вдруг смешно и весело сделалось. Она сдвинула Ване беретку с затылка на нос: есть такая у старших не очень умная шутка по отношению к младшим.

На стадионе, однако, в футбол не играли — наверное, ещё было рано. В середине поля недружно делали зарядку полноватые пожилые дядьки — учащиеся военной академии. Смотреть на них было одновременно и скучно и забавно. Смотреть на них было спокойно. Солнце светило ярко, негорячо. А там, где лежала тень, жила прохладная, почти невидимая дымка. Народ в сквере за оградой почти не передвигался, и вообще нигде никого не было — шёл самый рабочий час суток.

Сидеть тут было незачем, но и уходить никуда не хотелось. «Ладно, посижу, — думала Стелла. — До шести уроки успею сто раз».

И Ваня сидел спокойно. Он развлекался, глядя на «академиков». Потом сказал — таким тоном, каким вспоминают нечаянное и не очень важное:

— Гора нам давно не писал, да? — и удивился сам на себя: — Он же нам вообще не писал! И по телефону не звонил…

И потом (ничуть, конечно, не веря в такую дикую возможность):

— А он вообще-то приедет?

Вот это как раз и называется: «устами младенца»… Нет, Ванька не должен быть футболистом. Он должен стать гипнотизёром или… ну где там требуется отгадывать чужие мысли?..

Надо было скорей отвести куда-нибудь глаза… Поздно!

— А ты зачем ему зимнее пальто собирала?

— Я? Это… Ошиблась!

— А ты его потом выложила?

— Потом Нина собирала, а я ушла…

— Нет, не ушла!

— Я тебе, Вань, честное слово, клянусь — я ушла! Я с ними поругалась…

— А Нина выложила?

Тут надо было рассчитывать каждый шаг, чтобы сразу не ухнуть в пропасть… А почему бы и не ухнуть? А потому, что Ваню надо пожалеть?

— Я, понимаешь, не знаю, выложила она или не выложила… Но дело в том, что Гора действительно может задержаться… на некоторое время.

— Что это ещё за время?!

— Ну просто некоторое — и всё.

— Непонятно! — Он вскочил, отведя плечи и опущенные руки назад, словно собирался драться. — Глупости какие-то бормочешь! И сидеть с тобой больше не буду… Врёт на каждом шагу!

Он схватил портфель и ушёл. Стелла его не окликнула — без толку. Знала она эту «детскую хитрость». Как что-нибудь страшное надвигается, Ванька в обиду нырь. Как в черепаший панцирь. Стелла просто под руку подвернулась. А был бы слон из Зоопарка, он бы и на слона попёр.