Тринадцатый миллионер

Отчего начинаются семейные свары? А кто знает? Они просто начинаются. В один из дней ты вдруг ощущаешь, что в ЭТОТ дом ты не хочешь приходить. И тогда у тебя начинается компания по Великой Работе. Ты работаешь днями, сутками напролет, а когда приходишь домой, то делаешь вид, что ТАК устал, что и говорить уже сил нету. А на самом деле тебе просто не о чем говорить. А еще точнее: уже не с кем разговаривать.

Наверное, все началось тогда, когда я переехал в Город.

До Города я жил в маленьком городке на юго-западе Украины. Городок был маленьким, располагался на молдавской границы и гордился тем, что матушка-Екатерина выкупила его у молдавского господаря за немалую сумму денег. В городке был Большой Завод и Большой Базар. Сейчас, когда Большой Завод развалили, в городе остался Большой Базар, зато появилась Большая Таможня. Говорят, появилась и особая порода городковых жителей: таможенник называется. Они отличаются от обычных граждан тем, что быстро меняют лица, скупают иномарки с молдавскими номерами, недвижимость и строят большие дома в цыганском стиле[1]. Отличительные особенности: синие мундиры, шелест баксов, и особый прищур в глазах.

В этом городе я был счастлив.

Я был счастлив тем особенным счастьем, которым ты счастлив в молодости, когда даже трагедия неразделенной любви – тоже счастье. Я был молод. И я был счастлив. И я был влюблен. И все у меня получалось.

Я заметил одну простую закономерность: когда я был влюблен, тогда у меня все шло на лад. Успехи следовали за успехами, а поражения оказывались столь незначительными, что вред от них был не более, чем от комариного укуса: какое-то время почешется, потревожит. И забудется.

Итак, я был влюблен. Я был молод. И у меня все получалось.

Говорят, что какой путь ты себе выберешь, таким и пойдешь. Это верно. Выбор всегда за тобой. Но свой первый выбор я делал под прессом родительской любви. Мама, мама, мамочка моя, зачем ты выбрала за меня? Выбор профессии. Его сделали за меня. Сказали, что семье нужен юрист. Я поступил в юридический. Не скажу, что все мне в юридическом не нравилось. Наоборот. Я поступил с первого раза. При этом родители никому не несли взяток, подношений, благодарностей. Я просто очень хорошо сдал экзамены. Скажете, такое не случается? Еще как случается. Особенно, когда накануне моего поступления в институт его ректора освобождают от должности как раз по подозрению во взяточничестве. Потому строгость при поступлении была неминуемо серьезная. Я шел по правилу "девятки". Но первых два экзамена сдал на четверки. Стояла дилемма: сдавать дальше или сдаваться самому и плыть обратно. Помню, что меня тогда поразила абсолютная неуверенность в собственных силах. И я был готов все бросить и уехать обратно домой. И тут кто-то очень мудрый посоветовал мне пойти сдать остальные экзамены, так, для получения опыта. Груз ответственности, который давил на меня, куда-то пропал. И оставшиеся экзамены я сдал неожиданно легко и на одни пятерки. Я вышел с последнего экзамена окрыленный и показал родителям, которые ждали меня во дворе института раскрытую пятерню. Дал "интервью" волнующимся родителям еще не сдавших экзамены абитуриентов, и только после этого направился к своим, которые уже светились от счастья и радости.

Я в это время был влюблен. Сразу в двух девушек. Так что не поступить я не мог. Как я мог вернуться к одной из них с поражением? Как я мог оставаться с другой, если бы не поступил учиться в родной институт. Ведь познакомились с нею как раз на вступительных экзаменах. И какое имеет значение, кого конкретно ты любишь в данный момент? Важно другое: любишь или нет!

Если я что-то делал, то я делал это хорошо. Нет, в институте я не зубарил, но учился старательно. Пусть не на красный диплом, но очень к нему близко. Я частенько получал повышенные стипендии и не за общественную работу (я не слишком любил общество), а как раз за успеваемость. Дважды за время института я порывался жениться, но Бог меня миловал. Родители помогли советом, и я ощутил, что еще успею.

Потом было окончание института, грандиозная пьянка с небольшим дебошем (ребята решили-таки под конец намять бока парню, которого обоснованно подозревали в стукачестве деканату), похмелье, сборы домой. Все катилось как-то просто и налажено. Я получил место юрисконсульта на большом заводе (не без протекции отца, который на этом же заводе состоял начальником профсоюза). Матушка моя была довольна тем, что я пристроился на место, прекрасное для старта юридической карьеры. Я тоже был своей работой доволен. Планировалось, что через три-четыре года я перейду на более интересную должность, а потом вообще займусь индивидуальной юридической практикой. А получилось все по-другому.