Тринадцатый сектор

— Маленько не дошли… — тяжело дыша, сказал Пашков. — Если бы на Андреевку прорвались, хрен бы они нас остановили.

— Это точно. — Бибик ободряюще похлопал лейтенанта по плечу. — Ты молодец, грамотно работал. Отдохни полчаса — и ко мне, я в штабе буду, под пятым складом.

— Есть. — Пашков шумно выдохнул, снял шлем и утер пот со лба. — У вас курить нет, господин полковник?

— Не курю и тебе не советую. — Бибик осекся.

— На. — Один из сталкеров протянул лейтенанту пачку.

— Ага, спасибо. — Пашков вытянул сигарету, но прикурить не сумел — сломал. Пальцы у него заметно дрожали. — Эх, нам бы до Андреевки дотянуть…

Сталкер сам прикурил новую сигарету и поднес Пашкову. Лейтенант глубоко затянулся, затем еще раз и только после этого взял сигарету у сталкера. Дрожь вроде бы унялась.

— Хотя… к черту советы. — Бибик снова похлопал Пашкова по плечу и отправился в штаб.

Остапенко встретил полковника тяжелым взглядом и коротким кивком в сторону дерматинового стула. О результатах попытки прорыва он все уже знал, разве что без особо впечатляющих подробностей.

— Сотню просто разменяли, — процедил сквозь зубы генерал. — Псу под хвост.

— Виноват! — Бибик развел руками.

— Да ты-то здесь при чем?! — Остапенко поморщился. — Садись!

— Ну и вашей вины тут нет, — попытался смягчить ситуацию Бибик.

— Есть или нет — вопрос шестнадцатый. Я здесь главный, значит, отвечаю за все и за всех. Так что слушай мою команду, полковник. Больше никаких прорывов. Глухая оборона, пока не подойдет существенное подкрепление. Или эвакотранспорт. Думаю, если продержимся до утра, шанс у нас будет. Киев обещает прислать большую коробку. Если потеснимся, поместимся все.

— Поместиться, может, и поместимся, только дело не в пассажирских местах, а в проходимости. Чтобы сюда пробиться, танки потребуются. Я с вышки видел, как твари буянят. Вдоль Тетерева натуральную засеку сооружают. Кабаны с псевдогигантами деревья валят, дома рушат и технику кверху колесами переворачивают. Бэтээры и БМП могут и не пройти.

— Танки тоже будут. Вышли уже.

— А воздух?

— С этим вопрос как раз сейчас решается.

— Решается? — Полковник усмехнулся. — Обычно это означает «через недельку ваш вопрос рассмотрим, а через две позвоните, дадим ответ».

— Господин генерал! — Из смежной комнатки выглянул боец. — Киев на связи!

Он протянул Остапенко спутниковый телефон. Генерал выразительно взглянул на Бибика: «видишь, я же говорю — решается». Бибик ответил примерно таким же полным скрытого смысла взглядом: «вы сначала ответьте на вызов да послушайте, что вам скажут, а потом обсудим, кто был прав и как теперь выкручиваться».

Судя по выражению лица генерала, которое сменилось за полминуты раз десять — от спокойного и внимательного до негодующего и даже просто злого, — Бибик был куда ближе к земле, чем слегка воспаривший в иллюзорные облака Остапенко. Бросив в трубку пару коротких «Понял» и одно «Есть», генерал вырубил связь и буквально швырнул трубку бойцу. Хорошо, что тот был готов к чему-то подобному и поймал ценный аппарат, как заправский хоккейный вратарь. После удачного «сэйва» боец предпочел удалиться в свою аппаратную, поскольку следующим, к чему примерялся генерал, был свободный стул, между прочим — железный.

Остапенко не стал швыряться еще и мебелью. Он сумел довольно быстро взять себя в руки и использовал стул по прямому назначению — сел на него напротив Бибика.

— Дайте угадаю, — попросил полковник. — Натовцы боятся сводить машины в бронированный кулак, поскольку подозревают нас в сговоре с Москвой и Минском. Якобы мы сами устроили заварушку в Зоне, чтобы раскатать танками их базу под Киевом, да?

— Не знаю, кто там чего боится, но штаб считает нецелесообразным устраивать тут реконструкцию Курской дуги. Коробки будут. Только не одна ударная, а несколько мелких, и остановятся они на внешней окружности Приграничья. В нашем секторе — на правом берегу Тетерева. Нам предложено прорываться или просачиваться, как больше нравится, в сторону Горностайполя. Глубже в Зону штаб соваться не намерен.

— То есть они признают самозахват мутантами всего Приграничья?

— Фактически да.

— Вот трусы толстозадые! Послал господь объединенный штаб! Да им не то что Изоляционными силами, им пионерским лагерем нельзя командовать!

— Ты еще не знаешь главного, — произнес Остапенко устало. — Они собираются поднять штурмовики и разбомбить базу.

— Как это?! — изумился Бибик.

— В пыль. Боеприпасами объемного взрыва.

— Нет, погодите, а мы?!

— Ты же слышал: нам предложено уходить. Всем сразу или мелкими группами. В Горностайполь.

— Но ведь мы и ста метров не пройдем, хоть все вместе, хоть группками! Почему вы не сказали, что у нас уже есть печальный опыт прорыва?!