Тринадцатый странник

— Прекратите! — заорала я. — Вы сумасшедшие?

Из панели вывалились кислородные маски.

— Наденьте маску и сделайте вдох…

Книга Яна поднялась в воздух и осталась висеть, шелестя страницами. Как и другие предметы. Ручки, телефоны, стаканы… Капли воды. Мой плеер.

«…и не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого…»

Я отстегнула ремень безопасности и ринулась к Ландару. Вернее, поплыла, цепляясь за все подряд, потому что самолет стремительно терял высоту. Упала на колени князя, обхватила ладонями лицо со смертельной бездной в глазах и поцеловала. Насильно прижалась к его губам, втиснула язык, лаская, кусая, заставляя ответить мне!

— Ландар… Прошу тебя… прошу…

Тихий шепот, вперемежку с лаской, прямо в его губы. Первое время князь не отвечал, мне казалось, я целую каменного идола. Но потом его ладони сомкнулись на моем теле, дыхание прервалось, а поцелуй стал горячим, жадным. Он сжал меня, почти делая больно, за волосы притягивая ближе к себе.

Вырвалась, судорожно хватая ртом воздух. Ландар смотрел мне в глаза. Непонятно, со смесью злости и наслаждения.

— Вы нас чуть не угробили, — хрипло выдавила я. — Вы что, совсем чокнулись? Вы чуть не угробили нас!

Я перевела взгляд на разбросанные вещи. Свет снова горел, и, похоже, пилоты успели выровнять самолет. Дернулась, сползла с колен Ландара, хоть он и пытался удержать. Забилась на свое кресло и отвернулась, укрывшись пледом. На Яна я не смотрела. Чертовски боялась встретиться с ним взглядом.

— Мы бы не разбились, — сказал Ландар.

— У меня нет крыльев, чтобы это проверять, — пробормотала я, закрывая глаза. — И запасной жизни тоже нет.

Дальнейший полет прошел хреново, но хотя бы без попытки размозжить самолет о ближайшие скалы.

Так что в Риме мы выходили изрядно злые. Ландар на трапе по-хозяйски положил мне ладонь на талию, привлек к себе.

— Не терпится продолжить, — не утруждая себя понижением голоса, сказал он.

— Давай для начала найдем девушку, — я отвернулась.

— Еще раз отвернешься от меня, накажу, — его язык скользнул по моему уху и князь отстранился. — Идем.

* * *

У трапа ждали две машины. Сразу у ступеней — серебристый Феррари, за ним красный двухдверный Ламборгини.

Ян на меня так и не посмотрел, молча усмехнулся и забрал у водителя ключи, сказав, что поведет сам. Мотор красной машины тихо заурчал, словно сытый зверь, и с места рванул вперед, когда Ян надавил газ. Я проводила его взглядом, Его Светлость не удостоил внимания.

Несомненно, наш полет был незабываемым для всех нас.

Я подняла голову и вдохнула солнечный итальянский воздух. Эту страну я обожала, она всегда рождала в моем сердце что-то радостное, словно Италия поселилась внутри кусочком своего лазурного неба, сливающегося с морем, томатной чиабаттой с оливковым маслом и золотыми капельками винограда. В стране, где умение отдыхать возвели в религию, а религия стала по-домашнему уютной, потому что папа римский с утра входил в дом с каждой новостью и газетой, где лень и праздность стали национальным достояниям наравне с Ламборгини и Колизеем, а уровень шедевров на квадратный метр пространства зашкаливал — здесь я чувствовала себя удивительно свободной. Здесь было очень много этой свободы, какой-то легкой и ненавязчивой свободы жить, по-настоящему. Итальянцы познали ее, как истину, и она таилась за прищуром их глаз, в морщинках, нарисованных солнцем и ветром, в насмешливых окриках и снисходительных взглядах, которыми они одаривали нас — иностранцев. Словно насмехались над нашей спешкой, волнением, серостью. Я помню, как приехала сюда с Ландаром первый раз, и пока князь был занят делами, отправилась на поиски места, где можно перекусить. Мне было шестнадцать. Мы проживали в стороне от туристических зон. Я ничего не знала о сиесте. И долго шла, уже ненавидя жару и солнце, но встречала лишь закрытые ставни кафе и магазинов.

У одного из таких заведений я заметила старика, мирно дремлющего в плетеном кресле, и накинулась на него с истовостью голодной и слегка озверевшей туристки. Я пыталась убедить его, что у меня есть деньги, много денег, и отдам их все, если меня накормят и дадут стакан холодной воды. Старик улыбался. «Милая, — сказал он мне. — У меня есть море, солнце, а моя красавица жена приготовила пасту. У меня есть все для счастья. Я не стал бы шевелиться ради того, чтобы заработать деньги, которыми ты трясешь перед моим носом. Но я накормлю тебя, чтобы поделиться своим счастьем!»

Когда его жена, которая выглядела ровесницей Леонарда да Винчи, с улыбкой поставила передо мной тарелку и запотевший стакан сладкого белого вина, я поняла, что люблю Италию.

Ландар забрал меня через час, это был отличный час в компании двух пожилых итальянцев. Приход князя все испортил, при нем старики резко оборвали свой рассказ и поспешили распрощаться, отводя глаза. Я заметила, что сеньора Доната украдкой перекрестилась, а губы Ландара скривились в презрительной усмешке.

Возможно, старики действительно что-то понимали в этой жизни. Жаль, больше я их не встречала, это был последний раз, когда я выходила куда-то без охраны.