Тринадцатый свиток. Том 1

Он взглянул на меня: «Что за человек?». Ощупал меня внимательным взглядом. Я прикинулся ангелом и потупил глаза. Поклонился. Стражи рассказали, что я сам пришёл к замку, и, может быть, являюсь шпионом.

Сеньор распорядился: «Заприте его в подвале, потом разберёмся». И, легко запрыгнув в седло, быстро поскакал к воротам, за ним еще трое неизвестно откуда вынырнувших всадников. Стражник проводил меня в подвал. А я делал вид, что ничего тут не знаю. Подвал представлял собой тип тюрьмы, которую обязательно имеет каждый уважающий себя замок.

Похоже, что я был тут не один, потому что, когда страж ушёл, предварительно порывшись в моей котомке и не найдя ничего интересного, я услышал, что в соседней камере, отделённой от меня стеной, кто-то есть. Я прилёг на лавку.

Из-за стены раздался мужской голос: «Кто вы, и почему вас сюда привели?». Я отвечал, что стало опасно странствовать одному, и я решил поискать работу в замке, может, им будет нужен грамотный человек.

– Вы, вероятно, не знаете, куда попали, юноша, – сказал голос.

Юноша! Я улыбнулся. Давно я не слышал такого обращения к себе.

– Я слышал, что хозяин здешнего замка славный рыцарь, поэтому и пришёл сюда.

– Вас ждёт жестокое разочарование, юноша. Ибо замок захвачен шайкой разбойников и атаман их один из самых коварнейших и жестоких людей, каких только видела земля!

Я спросил:

– Каким образом разбойник стал владельцем замка?

– Мы слышали, что он получил его в наследство. Говорят, что Сеньор, как называют его здешние люди, имеет огромную армию, а в замке находится только малая часть её.

– Никогда раньше не слышал про Сеньора – ответил я.

В камере, находившейся чуть дальше по коридору, раздался стон.

– Кто это? – спросил я.

– Это наш друг, он сильно ранен и страдает. Никто даже не пришёл, чтобы перевязать его раны, а ведь Сеньор ещё хочет взять выкуп за него. Какой же выкуп он получит, если наш друг умрёт?

– А сколько вас тут, и кто вы?

– Нас трое, все в разных камерах. Один – ранен. Мы – рыцари и ехали с караваном из Византии. Богатым караваном. Мы не просто сопровождали его, мы ехали домой и были почти у цели, как недалеко от города на нас напала шайка Сеньора.

– Как же вы, рыцари, позволили вас захватить какой-то шайке мужиков?!

– Не скажите, юноша! Далеко не все в армии Сеньора простые мужики. У него полно отличных воинов, многие из них были в крестовых походах, к тому же они сделали хитроумную ловушку в узком месте, что лишило нас свободы действия. Кругом были колючие кусты, мешающие бою, а нас вообще поймали в сеть, как каких-то кроликов! – в голосе собеседника звучала досада и злость. – Вот теперь сидим тут, ждём, пока родные заплатят выкуп за нашу свободу.

Раненый рыцарь застонал снова. Видимо, ему было действительно плохо, ибо рыцари редко показывают слабость.

В этот момент открылась дверь, и вошёл крестьянского вида мужик, которому бы больше пристало сейчас возиться в поле, чем разбойничать с шайкой. Он принёс еду и воду. Но только в три соседние клетки. О моём существовании он не знал и очень удивился. Я попросил его сказать хозяину или кому-нибудь, кто может дать разрешение, чтобы меня пустили в камеру к раненому рыцарю. Я сказал, что я лекарь и имею исцеляющие мази.

Мужик кивнул и вышел, тщательно заперев за собой тяжёлую дверь.

– Юноша, вы сказали, что можете писать. Не могли бы вы написать письма нашим родным. Но совсем другой текст, нежели отправил им этот Сеньор.

– Разумеется…, – только и успел сказать я, как дверь открылась, и вошли три человека.

Мужик, который приносил еду, Верзила, затащивший меня в замок, и знакомый мне уже Тощий. Мужик отпер дверь и сказал: «Пошли, посмотришь, что с ним».

В камере на большой жесткой лавке лежал рыцарь, одетый в кольчугу, залитую кровью. Лицо его было бледно и покрыто бисеринками пота. Лоб был холодный. «Надо снять с него кольчугу», – сказал я. Верзила стал грубо стаскивать её с рыцаря. «Осторожнее!», – я чуть не выругался.

При свете факела я нашёл у него две глубоких раны на шее и бедре. Он потерял много крови. Я туго перевязал его ногу, предварительно смазав лечебной мазью. На шее дела обстояли хуже. Рана была воспалена. Я прикрыл её небольшим кусочком холста, пропитанного мазью. Выпив воды, рыцарь забылся сном. Всё это время «троица» молча следила за мной. Верзила громко сопел. Мне не позволили остаться ухаживать за рыцарем, и я вернулся в камеру. За мной зашёл Тощий.

– Посмотри-ка и меня, – сказал он мне, – я тут пострадал в бою и теперь всё внутри болит!

И Тощий, стянув с себя рубаху, стал показывать на грудь. Там красовался огромный вздутый кровоподтёк.

– Кто это так тебя? – спросил я.

Он начал плести небылицу о том, как на него напали четверо и один ударил его огромной дубиной прямо в грудь.

– Я чуть не умер! – сказал он, и это было правдой. Удар коня Великана мог стоить ему жизни, но сверток ворованной ткани, спрятанный на груди, спас его.