Тринадцатый знак

В такие переломные моменты, когда кажутся достижимыми самые дерзкие мечты, нередко случается, что в жизнь твою входит другой человек. Спонтанно возникают симпатии и сопереживание, от обоих исходят волны, полные доброты, искренности и эмоциональной щедрости, их колебания составляют мощное силовое поле и увлекают в мир долгожданной гармонии, где каждый открывает в другом самого себя, обнажает перед ним свой внутренний мир, не таит подлинных фантазий и желаний. Поистине тогда силой звезд свершается притягиваемых сердец переворот...

Ничего не поделаешь, так уж устроены человеческие существа - не могут они жить без желания встретить того, кому можно доверить все, с кем легко говорить о самом сокровенном. Воцарившись в сердце, любовь становится сильнее воли, затмевает все и вся, устремляет мысли и чувства к тому, кто увидел и понял твое подлинное "я". Это взаимное притяжение необоримо, оно побеждает даже стремление к независимости и свободе. Почти каждый человек не может жить без умиротворяющего убежища, где душа очищена от низменных страстей, состоит в согласии с самой собой. Слияние в единое целое благословляет Небо, оно покрыто "тайной двух" и мистикой глубин природы человеческой. В их "храме" они священнодействуют сами.

Но, к великому сожалению, если чувство замкнуто лишь на себе и не происходит никаких душевных затрат, оно обречено на умирание. И тут не властны кодексы морали, они бессильны. Помочь влюбленным может лишь прохождение их корабля через подводные рифы. Любовь дарит высшее физическое и духовное наслаждение, однако с нею порой связаны и нечеловеческие страдания, когда бессознательно причиняется боль другому, унижается его чувство собственного достоинства. Чуткость и нежность предотвращает печальный исход, но не всегда. Прочная и длительная близость больше предопределяется гармонией темпераментов и чувств. В интимной же жизни у каждого существуют тайные желания, прямо не выражаемые, но, если они не исполняются, всегда найдется третий, кто попытается их удовлетворить...

Если любовь стремится выжить, она должна не тлеть, а гореть, как "неопалимая купина". Сколь велико бывает любовное чувство, а потом пропадает бесследно, если обнаруживается вдруг стремление обладать любимым существом, точно собственностью. Там, где начинается соперничество в любви, любви, уже, увы, нет места...

Еще древние греки говорили о неистовстве, дарующем наибольшее наслаждение. Мудрый Платон думал о первоначально единой человеческой природе, разорванной потом на две половинки - мужчину и женщину. Любовь он назвал порывом к воссоединению в единое целое этой природы, жаждой преодолеть разрыв. Может быть, благодаря духовно-плотской полярности и существует мир, пребывая в вечном предвкушении слияния, как два любящих существа в томлении друг по другу? Можно отгородиться от людей в своей печали, боли и даже удовольствии, но отгородиться от любви невозможно как от животворной силы добра. Сберечь счастье в любви крайне трудно, но и в печали она прекрасна.

Чувство это не ведает национальных границ, однако по-разному окрашивается оно под влиянием местного колорита. Итальянка поверит, что по-настоящему любима, если ради нее поклонник готов совершить преступление. Англичанка - если любимый способен на безрас-судство. Француженка - если на глупость. Русская - если на все вместе, включая грехопадение ради спасения. Но есть и один общий, весьма распространенный тип женщины и мужчины - те которые испытывают просто физиологическую потребность в любви, требуя ее для себя и не отвечая взаимностью.

Словом, у "них" принц Гамлет, у "нас" братья Карамазовы, но все хотят видеть в себе личность, а не только инструмент продолжения рода. Без любви к женщине мужчина неполноценен, равно, как и она. Ее высшее предназначение, думается, даже не столько в продолжении рода, сколько в утверждении вечной женственности, выполняющей творческую, созидательную роль в развитии цивилизации. Взаимоотношение мужского и женского начала есть таинство гармонии, но и человеческое достоинство каждого должно быть сохранено и не уязвлено.

Как хочется продлить блаженный миг любви, но вновь спускаешься на грешную землю и видишь - сколько препятствий расставлено на пути божественного слияния влюбленных. Разжигаемое политикой и экономикой соперничество заглушает этот естественный порыв, пытается заменить его страстью к материальному комфорту, власти и престижу. И вот уже нет-нет да мелькает мысль - не лучше ли обойтись без лишних терзаний и, если полюбить, то постараться не глубоко и не сердцем, а рассудком, чтобы в будущем оградить себя от возможных страданий и огорчений.

Рядом с любовью всегда живет опасение потери любимого, словно кто-то пытается внушить нам жалость к самому себе. Но универсальной модели любви, увы, не существует, в каждом отдельном случае это глубочайшее душевное потрясение. Парадокс любви и свободы заключен в стремлении к полноте бытия, символ же ее - кусающая себя за хвост змея - древний символ единства и неделимости целого.