Тринадцатый знак

В представлении Даллеса, этот русский полковник был олицетворением идеального разведчика: натура творческая сочеталась в нем с недюжинными способностями к точным наукам; одаренный художник, он даже в тесной камере продолжал рисовать, решал математические задачи, читал Эйнштейна, составлял и разгадывал кроссворды; будучи хорошим столяром, мастерил книжные полки. Защищавшему Абеля адвокату Даллес признался: "Я хотел бы иметь сегодня в Москве таких трех-четырех человек, как этот полковник. Он нам ничего не выдал, и лишь по некоторым признакам мы можем представить себе масштабы его деятельности. Вот почему я не восторгаюсь Матой Хари - вряд ли полученная ею информация стоила даже листка бумаги, на котором была написана".

Во времена президентства Кеннеди слава Даллеса достигла своего апогея. Даже он признавал, что по количеству умных голов на квадратный фут разведывательное ведомство опережало все другие правительственные учреждения, и этот "банк талантов" необходимо лишь правильно использовать. Одновременно это не мешало президенту после провала вторжения на Кубу заявить, что "крайне трудно работать с легендарной личностью"... И отправить директора ЦРУ в отставку.

В последние годы жизни Аллен Даллес уже напоминал "рыцаря печального образа", коротавшего время в тиши своего дома на Висконсин-авеню. Дымил данхилловской трубкой, писал мемуары, редактировал сборник "Выдающиеся и подлинные истории в разведке", перечитывал романы Яна Флеминга, пока острое воспаление легких, подхваченное после азиатского гриппа, не отняло у него последние силы на койке госпиталя Джорджтаунского университета.

Ходячий парадокс

Миновав первый пост охраны, черный лимузин, как обычно, повернул налево к главному конференц-залу и спустился в подземный гараж. Там из автомашины вышел высокий, худощавый человек, поднялся в специальном лифте на седьмой этаж и, пройдя приемную, оказался в своем кабинете. Твердой походкой пересек устланную мягким ковром меблированную гостиную с мраморным камином и подошел к окну с видом на сквер и полоску деревьев, закрывавших собою речную гладь Потомака. Закурил сигарету "Честерфильд", несколько минут постоял у окна и тяжело опустился в кресло за рабочим столом.

Такого нервного разговора с президентом у директора ЦРУ еще не бывало. Вызвав к себе в Кемп-Дэвид, хозяин Белого дома попросил его подать прошение об отставке - нужно, мол, влить новую кровь в разведку, а посему заменить и директора. Сделал это сухо, даже пренебрежительно, пообещав взамен пост посла в Иране. Подобного исхода Ричард Хелмс не предвидел.

О действительной причине своей неожиданной отставки сам Хелмс мог только догадываться: скорее всего, от него избавлялись из-за нерешительности действий по спасению чести "президентской рати" и невыполнения им указаний замять уотергейтский скандал. А что он мог сделать, если этот процесс не поддавался уже никакому контролю? Любопытно, думал он, куда клонил президент в беседе, упоминая период интервенции в заливе Кочинос? Санкционировав высадку десанта, братья Кеннеди дрогнули, когда операция приняла непредвиденный оборот, но они же одобрили программу тайных операций "Мангуста", прямо пообещав кубинским наемникам подготовить новое вторжение на Кубу. Интуитивно Хелмс сознавал тогда опасность конфликта с Россией и в период Карибского кризиса не стал настаивать на массированной бомбардировке кубинских объектов перед новой интервенцией с участием регулярных частей американской армии: выбранный в то время путь карантина и морской блокады его устраивал больше, не мешая засылке на остров диверсионных отрядов и агентурных групп.

Намекая на тот период, быть может, президент имел в виду законтрактованных агентов из кубинцев в уотергейтской команде, а может, и их роль в убийстве Джона Кеннеди? В этом случае это просто шантаж! Кеннеди сам пал жертвой расставленной им же ловушки, спустив с поводка кубинских наемников. ЦРУ, во всяком случае кадровый состав, к его ликвидации не имело никакого отношения, ибо и не мечтало о более отзывчивом на нужды разведки президенте. Братья Кеннеди заинтересованно вникали в оперативные планы управления, пусть навязчиво, по-опекунски, но это лучше, чем откровенное издевательство Никсона...

Как ни старался Хелмс подобрать "ключик" к президенту, все было впустую. В первый же день пребывания Никсона у власти Киссинджер предупредил, что процедура заседаний Совета национальной безопасности будет отличаться от ранее принятой: если в прошлом директор ЦРУ выступал на них первым, знакомя с разведданными о развитии ситуации в отдельных странах и регионах, а затем присутствовал при обсуждении вопросов повестки дня, то отныне после зачтения своей сводки шеф внешней разведки должен удалиться. Директор негодовал - фактически его выводили из аппарата по выработке внешнеполитических решений.