Тринидадский скорпион

Виктор отделил ломтик сёмги и вскинул на неё глаза.

– Не боитесь?

– Боюсь.

– Да?! Тогда не понимаю… – он в недоумении уставился на неё.

– Но это, знаете… Это как Биг-Бен[9] или гроза.

– Биг-Бен? – повторил он удивлённо. – При чём здесь Биг-Бен?

– О! Вы ни разу не катались на Биг-Бене? – Даша смотрела на собеседника так, будто тот только что спросил, в какой руке держать вилку: в левой или правой. – Биг-Бен – это такой столбик, высокий-высокий, к нему прикреплены кресла, которые поднимаются и опускаются. Так вот, сначала взлетаешь на самый верх, а потом на большой скорости стремительно падаешь вниз, сидя в открытом со всех сторон кресле, вокруг и под ногами – ничего, лишь ощущение свободного полёта. Страх и удовольствие сплетаются в один клубок, и ради этого ты готов совершить много таких взлётов в кресле камикадзе. Понимаете? Это аттракцион.

– Да, теперь понимаю, – рассмеялся он.

– Вот так же и на самолёте. Страшно, но так интересно! И дух захватывает! Обожаю тот момент, когда лайнер идёт на взлёт.

– А вы – экстремальная личность, как я посмотрю, – пытаясь изобразить серьёзный тон, произнёс он.

– Да, я такая. Я… – Даша решила замолчать, пока не сболтнула чего-нибудь лишнего.

Ведь она не собиралась ничего рассказывать этому человеку о своих увлечениях и о своей жизни. Зачем?

– А что с грозой?

Виктор отложил вилку в сторону и, взяв салфетку, аккуратно промокнул уголки рта.

Это движение приковало её взгляд к его губам, и она заметила, какие они красивые и чувственные. Её пульс участился, и она нервно облизала свои губы. Она попыталась представить, какие они… На вкус…

Боже! О чём она только думает?!

Неужели вино так действует…

Даша, наверное, так и смотрела бы, не отрываясь, на его рот, если бы Виктор не произнёс её имя:

– Даша…

– А?! Простите. Я… Я задумалась, – она сглотнула, надеясь, что её смятение осталось незамеченным, и опустила взгляд.

– Я понял.

Даша вспыхнула и резко подняла голову.

– Извините, мне нужно выйти, – торопясь проговорила она и встала.

Виктор поднялся вслед за ней.

Даша прошла в туалетную комнату и прислонилась лбом к холодной кафельной стене. Она не понимала своей реакции на этого мужчину, она вообще с трудом сейчас себя узнавала.

Где её железные принципы?

Как она вообще оказалась сейчас здесь, с ним?

Почему она пошла на этот ужин?

Почему она не послала его к чертям собачьим, как послала бы любого докучающего ей мужчину?.. Ей не привыкать, всё было отработано до автоматизма.

Что на этот раз дало сбой?

Она обмахнула ладонями лицо и взглянула в зеркало. Раскрасневшиеся щёки, расширенные зрачки и выбившийся рыжий локон.

Даша открыла кран и подставила ладони под струю холодной воды. Простояла так несколько минут, затем вытерла руки и приложила ледяные ладони к щекам. Сосчитав до десяти, она выдохнула и направилась к столу, где её ждал практически незнакомый мужчина, который ломал все привычные стереотипы.

– Всё в порядке? – поинтересовался он.

– Да… Да, всё в порядке, – выдавила она улыбку.

Виктор откинулся на спинку стула.

– Итак… Мы, кажется, остановились на грозе.

– Ах, да. Гроза… Я люблю грозу. Очень. Люблю смотреть на молнии, слушать раскаты грома, вдыхать воздух, но только если нахожусь дома, чувствуя себя в безопасности, когда за окном в это время бушует стихия. Страшно, но интересно. В такие моменты ощущаешь неиссякаемую мощь природы. Это отрезвляет, заставляет задуматься о невидимой силе, окружающей нас, о том, что человек не такой уж всемогущий по сравнению, скажем, с обычным разгулом стихии, не говоря уж о его ничтожности в масштабах Вселенной со всеми её возможностями…

Виктор не перебивал её, пока она сама не сделала паузу.

– Может быть, теперь расскажете что-нибудь о себе? Хотя бы кратко. Но, естественно, добровольно, – спросил он.

– Хорошо, – согласилась Даша. – Как вы уже знаете, меня зовут Даша. Мне двадцать семь. Я работаю дома «на удалёнке»[10] в одной крупной немецкой компании. Живу в Москве, – добавила она.

– Замечательно, – Виктор сказал это так, будто перед ним сидел трёхлетний ребёнок, слепивший восхитительный куличик в песочнице.

– Что ещё… – помедлила она. – Даже не знаю. Пожалуй, достаточно.

– Но вы не сказали ничего о своей семье.

– Что о семье? – на её лице возникло недоумение.

– Ну, вы не сказали, есть ли у вас муж, дети. Ваша семья, я имел в виду…

– Э-э… – Даша думала, что же ответить. – У меня есть семья, как и у любого человека, – уклончиво произнесла она.

– Почему тогда вы отдыхаете одна?

– В смысле – одна?

– Вы отвечаете вопросом на вопрос, чтобы выиграть время и таким образом сообразить, что ответить. Думаете, я не понимаю этого? Не хотите – не отвечайте, у нас же всё по доброй воле. Помните? – и добавил. – Никто никого не принуждает, поймите.

– Я вовсе не тяну время.

Он склонил голову набок, и пронзительные синие глаза выжидающе взглянули в голубые.

– Тогда ответьте.

– Близкий мне человек много работает, часто занят, поэтому мы не всегда можем, к сожалению, путешествовать вместе, например, как сейчас, – максимально непринуждённо постаралась произнести она.