Тринити

— Ну, все-таки, — застеснялся банкир и прикрыл папье-маше кусок газеты с лотерейной таблицей. Насчет куда и сколько платить, Капитон Иванович лукавил. Он лично купил себе десять билетов по безналичному расчету и уже приглядывал наиболее интересные выигрыши. Закончив беседу, банкир впопыхах налил себе воды из цветочной вазы и пообещал визитерам бланковый кредит, если таковой понадобится.

— Мы стараемся не занимать… много, но в жизни все может случиться, сказал Артамонов. — Так что ловим на слове.

— Кредиты — это хорошо, — согласился Прорехов, когда вышли от банкира, — но я чувствую, что Мошнак скрывает от нас какую-то банковскую тайну.

— Да брось ты! — махнул на него Артамонов.

— Я сомневаюсь насчет купеческого происхождения фамилии.

— При чем здесь фамилия?! — увел разговор в сторону Варшавский.

…Заведение Мошнака, издававшее доселе невнятный финансовый лепет, поднялось до высот «Креди Лионэ». Народный доход от лотереи составил пять годовых оборотов «СКиТа». Притаившись на задворках сити — улица Озерная, д. 1, - банк взмок от пошедших косяком денег. Хранилища распирало так, что временами срабатывала сигнализация.

Область была поставлена на попа. Население трепетало, словно его собирался посетить живьем, без всякой «фанеры», сам Хампердинк. Многие игроки вызывались добровольцами на охрану призов. Был какой-то странный звонок из специальных подразделений жизни по поводу разыгрываемого радиотелефона — как выигравший сможет им воспользоваться? Ведь на это нужно специальное разрешение, а его дают не всем.

— Не волнуйтесь, — сказал в трубку Артамонов, — никто ничего не выиграет. У нас безвыигрышная лотерея.

— А-а! Ну, тогда все нормально, — успокоились на том конце провода.

Председатель исполкома Виктор Антонович Платьев вызвал на ковер Мошнака, Шимингуэя и Фомината, который был единственным, кто пусть и отдаленно, но хоть что-то ведал о стерхах.

Разборки Платьев чинил сам, без подручных. Разложив перед собой газету и нависнув над ней, как над военно-полевой картой, опытный Виктор Антонович с двадцатилетним стажем советско-партийного управления регионом ждал, кто из подчиненных дрогнет первым.

Он затянул галстук так, словно его организм держался на турбонаддуве. Его пастозное лицо, словно выскобленное изнутри для последующего помещения в саркофаг, наливалось венозной кровью.

— Ну?! — вопросил он, погружаясь в лихорадку неправильного типа.

— Лично выеду на делянку! — затрепетал Асбест Валерианович, опережая последствия. Чтобы замолить партийный грех, он поклялся выступить с передовицей о заготовке веников для скота в силу преодоления сеновой бескормицы.

— Товарищ Фоминат, — перевел председатель исполкома все свое существо на экологию, — вы считаете, что лотерея на самом деле может дать комитету миллион рублей? Вам что, больше заниматься нечем? И зачем вам миллион? Я вам что, не плачу?! Я отпустил в ваше распоряжение десять процентов от всех экологических сборов! Неужели мало? — Мечась туда-сюда над ламинированной поверхностью стола, Платьев проворно управлялся с прорвавшимся за флажки событием. Кто зачинщик? откуда средства на призы? снимались ли с расчетного счета лотерейные деньги? кто дал добро на публикацию в газете? — и так по косточке, по косточке — до самого ядра.

От страха и непонимания Фоминат встал и сказал:

— Ну, это… да. А вдруг прибыль образуется? — пробно вопросил он самого себя. — И она будет направлена на охрану. Ведь мы от этого только выиграем.

— Кто это «вы»? Они тебе уже величину доли назвали? — полыхал своим положением Платьев. — Ты считаешь, что мухлеж даст прибыль? Это обыкновенная афера!

— Ребята за природу горой, — послышалось демественное пение Фомината. Совершенно неожиданно он принял сторону «ренталловцев». Он полагал, что лотерея заинтересует власти, и сейчас пытался доказать, что является ее стержнем. Признаться, что инициатива прошла мимо него, могло означать, что его ведомство, а значит, и он сам допустили политический пук. — Они собираются экологическую газету выпускать, — сообщил Фоминат в довесок к сказанному.

— Газету?! — чуть не поперхнулся Платьев, пытаясь разложить пение подчиненного на два голоса. И, медленно развернувшись лицом к Шимингуэю, сказал: — Вам, значит, газет не хватает?!

Фоминат с редактором «Губернской правды» потупили взоры. За такой промах могли снять с работы.

— И немедленно блокируйте расчетный банковский счет! — приказал Платьев банкиру Мошнаку. — Не дай бог, пропадет хоть копейка!

Чтобы не вводить народ в заблуждение и пока информация не ускользнула в столицу, Платьев повелел найти виновников лотереи и обязать их разработать задним числом официальное «Положение» о ней, чтобы потом, как положено, подмахнуть его финуправлением в лице начальника товарища Райдура, Центробанком в лице товарища Бездольного и товарищем Фоминатом в его же лице. И только после этого проводить розыгрыш. То есть, чтобы все было чики-чики.

…Повеление Платьева до сведения лотерейщиков довел Фоминат. Он явился в гостиницу с неофициальным визитом и сообщил сообщникам: