Тринити

— Это же искусство! — лепетал он в свое оправдание. — Аполлон, Венера, красота человеческого тела… без рук… Татьяна! Ты же сама просила чаще задействовать тебя! Только не трогайте камеру! Только без рук!

— Если ты эту порнографию не вырежешь, смотри у нас! — мочила его Татьяна. — Своим фильмом он заставит меня плакать! Как бы не так! Тупая радость! Чтоб глаза мои тебя больше не видели!

Надругание над оператором-любителем было произведено на виду у невесты. Вечером у Забелина с биологичкой на этой почве могли возникнуть проблемы лидерства.

Он был отпущен под честное слово и под смех чисто женской фракции.

— И никогда не называй меня Татьяной! — крикнула ему вслед Чемерис. Меня зовут очень просто и коротко — Таня! Неужели трудно запомнить?!

«Чье имя трудно запомнить, а еще труднее забыть», — подумал про себя Забелин.

Мат, всегда очень ревностно относящийся ко всякой поживе, принял стоявшие неподалеку постройки за пчелосовхоз.

— Может, мля, так сказать… в смысле… просто, ну, как бы попробовать… сходим? — с поперхиванием, будто избавляясь от какого-то немыслимого солитера, исполнил он монолог для Усова.

— Да какой сейчас мед? Май на дворе, а по старому стилю так вообще апрель! — просклонял его Усов, а сам был согласен отправиться за сладким даже зимой и хоть на край света.

Добытчики, как Винни-Пух с Пятачком, или, иными словами, как Отсос Петрович с голым Васей, в обнимку затрусили к пасеке.

Добравшись до построек, юные бортники обнаружили полнейшее безлюдье и праздничное запустение. Они судорожно принялись шарить по ульям. Но тут откуда ни возьмись на защиту своих крепостей поднялись все законно зарегистрированные пользователи пасеки. У грабителей потемнело в глазах. Они переглянулись и, прочтя друг у друга на лице анархистский клич «Спасайся, кто может!», опрометью рванули назад. Конкур со стороны просто завораживал кусты и изгороди парни оставляли далеко внизу под собой, хотя голени, как коням, никто им жгутами перемотать не удосужился.

Взглянув на непротыкаемый бекон Мата, пчелы покружили над объектом и развели крыльями. Прокусить кожу Мата им было не по зубам. А вот Усов был в плавках — для пчел все равно что голый. Пчелам удалось зажопить Усова поймать практически на месте преступления — на третьем пасечном кордоне. Они жалили поимщика методично и с оттяжечкой, стараясь попасть в одну точку. Усов прыгал через последние кочки и канавы, остающиеся до лагеря, и распухал от укусов, как от тоски. Обогнав никуда не спешащего толстого Мата на добрых полкилометра, зажаленный Усов споткнулся и распластался по глинозему. Пчелы, взмыв, все разом зависли. Как профессионалы, они изготовились для нанесения контрольного укуса в задницу. Никто не хотел умирать. Усову хватило ума встать и побежать дальше. Пчелы снова рванули за ним.

Юный бортник инстинктивно кинулся к Татьяне — больше искать защиты ему было не у кого. Та спешно распахнула подол своей юбки модели «солнышко» и упрятала пострадавшего от налета. Пчелы покружили немного для острастки и, сожалея, что не удалось довести апитерапию до конца, стали разворачиваться в сторону базы — никакого смысла в дальнейшем барражировании они не увидели.

— Бог мой! — в один голос вскрикнули девушки, когда Татьяна приподняла юбку. — Экая незадача! Да его надо срочно госпитализировать!

— Пчелиный яд в малых дозах очень полезен, — попытался вызвать положительную эмоцию Рудик. — Пройдет и так.

— Но то ж в малых… — сказала Татьяна. — А в больших, видишь, как разнесло…

Ни одного из мнений Усов разделить не мог. Ему понравилось под подолом — тихое, безлюдное место. Он в шоке вынул голову и снова резко накинул на себя юбку. Татьяна успокоила его, убедив в том, что пчел уже нет. И позвала наружу.

Вращая заплывшими глазами, Усов с ужасом ощупывал свои новые, продолжавшие распухать формы.

Тогда Татьяна усадила пострадавшего к себе на колени и стала смазывать его вьетнамским бальзамом «Голд стар» везде, включая паховые области. Эффект получался обратным. Когда она проходила непосредственно по местам общественного пользования, Усов чуть не упал в обморок.

— Боль мы снимем, а опухоль, пожалуй, оставим, — сказала Татьяна. — Она может пригодиться в жизни. Уж я-то знаю.

Татьяна погладила мальца по бестолковке, поцеловала в лоб и строго-настрого приказала своему подвижнику никогда в жизни, чтобы не переутомляться, не брать больше в руки весло. Это была ее первая и последняя помощь. По всем другим вопросам она предложила Усову обращаться в миссию ООН, расположение которой знает Артамонов.

— При современных методах лечения прогноз для жизни благоприятный, пояснил Рудик. — Для окружающих больной практически не опасен.

— Ура! — обрадовалось население счастливому исходу.

— Жаль, что опухоль все же спадет, — еще раз вздохнула Татьяна и хлопула ладошкой по липким от меда плавкам Усова.

— Ой! — взвыл искуситель Усов. — Так нечестно!

— Да ладно тебе, честный ты наш!