Тринити

Девушка, задавшая вопрос, стояла у края могилы. Она приглянулась Владимиру Сергеевичу. Судя по всему, она была здесь основной, организовывала и вела похороны. И доводилась то ли двоюродной сестрой, то ли племянницей Бурята. Как и Макарон, она не угнеталась случившимся и была достаточно ровна в поведении.

Они долго обменивались взглядами. Владимир Сергеевич смотрел на нее так пронзительно и явственно, что ночью после завершения дел и мытья посуды девушка пробралась в гостевую юрту. Такого Макарон не испытывал никогда в жизни. Возбуждение, порожденное похоронами, было неукротимым. Словно мужская сила Бурята не пропала, не исчезла, а перешла в этот миг к Макарону, удвоив стремление. Буквально несколько часов назад в сознании Владимира Сергеевича присутствовала одна только смерть, а теперь там было две жизни. Смерть дала такой толчок. Выходит, она возбуждает, догадался Макарон. Заключение это совпадало с новой логикой Владимира Сергеевича. Круг замыкается, начало приходит к концу, и конец дает жизнь другому началу.

Страсть, испытанная Макароном, сделалась отдельной вехой в его исканиях. Она запеклась как кровь и отложилась в запасниках поверх пошлости. Бурятская девушка стояла на четвереньках и, закусив свесившееся монисто, тихонько постанывала. Ее бы лицо, каким оно было в тот момент, да на обложку журнала "Лица"! Было бы первое место! Лицо года! Не было в нем и в бурятской девушке никакого унижения и пошлости, как будто она точно знала, что делала. Как будто по приказу шаманов она принимала назад в племя и в род нерастраченную Бурятом энергию молодости.

В голову Макарону пришла шальная мысль, не остаться ли тут, в этих сумасшедших по красоте краях, на пару-тройку лет? Прийти в себя, подышать волей, пошаманить с мужиками. Поди, прокормят. Но он тут же вспомнил о Насте, которая подрастала в детском доме, и в сердце у него защемило по новой. Он выпроводил из юрты начинавшую приживаться бурятку и следом вышел сам.

Над горами висела луна. Хотелось завыть от счастья.

Перед вылетом домой дальновидный Владимир Сергеевич распорядился заложить буддийский храм неподалеку от могилы. Пока до строительства дойдут руки, он повелел высечь временный памятник из огромного дикого валуна.

- На всякий пожарный, - пояснил он. - Случись разводить народы, Восточная Азия будет наша!

Через время Макарон распрощался с красивой землей и отбыл назад.

Из аэропорта он направился прямо в гараж. В дом заходить не стал. Ни с кем из родных видеться не хотелось. Он взял машину, которая -по-прежнему была без номеров, и отправился в детский дом в поселок Трояново.

Заведующей там работала Мария Ивановна Зотова. Ей было странно видеть губернатора Макарова в качестве гостя, явившегося без свиты и не по протоколу.

Запершись в кабинете, они долго о чем-то беседовали. Владимиру Сергеевичу пришлось бегло объяснить суть временных неувязок по работе. Он преподнес ей свое положение таким образом - хватит, мол, работать, пора и отдохнуть. И коль своих детей нет, придется искать радость в приемных. Двое уже имеются - Дастин и Жабель, - с третьим проблем тоже не будет. В семье должны появляться новые дети - иначе скука и беспросветная тоска.

- Пока ее придется удочерить, а там посмотрим, - сказал Владимир Сергеевич.

В конце разговора заведующая через дежурную сестру попросила Настю зайти в кабинет. И та вскоре появилась.

- Вот, - сказала заведующая. - Наша Анастасия.

Владимир Сергеевич опешил. Настя была совсем взрослой. С момента последнего визита губернатора Макарова в детский дом прошло не так много времени, но перемены в Насте произошли разительные. Она стала высокой, вытянулась вверх, как тросточка. Русые волосы были полураспущены, их водопад пронизывался модными струйками тонких негритянских косичек, этаких ажурных вплетений - по прическе можно было вычислить количество свободного времени, которым Настя располагала, живя здесь. По контуру волосы сдерживались атласной лентой. Детдомовская одежда, из которой Настя уже выросла в некоторых местах, ничуть не смазывала ее степенной взрослости и умеренной красоты.

В минуты, когда Владимир Сергеевич присматривался повнимательнее, Настя казалась ему ребенком, переростком, а если бросал взгляд вскользь - ребенок становился женщиной, вполне сложившейся и даже немного кокетничающей.

- Вот, - сказала заведующая Мария Ивановна Насте, - хотят тебя забрать. У них в семье уже есть двое приемных детей. Теперь они подумывают о третьем. Ты как?

- Вы же знаете, - ответила Настя. - Мы всегда согласны.

- Ну, вот и хорошо, - обрадовалась Мария Ивановна. - Тогда я распоряжусь, чтобы оформили первичные документы. Иди пока погуляй.

Владимиру Сергеевичу пришлось подождать, пока акт удочерения пройдет первые законные стадии оформления. Вскоре дело было улажено, оставалось только заскочить в ЗАГС. Но это можно было сделать и на днях.

В автомобиле Владимир Сергеевич усадил Настю рядом, на то место, которое так и не дождалось Светы и на которое ни разу и не подсела Шарлотта Марковна. Они отправились в город.