Трио для миллиардера (СИ)

Казалось бы, почти шесть лет живу на Западе, а всё никак не привыкну к их менталитету. Но тут люди живут строго по букве закона. Немного скучновато, если честно, но, наверное, это правильно. Правда, про полицейских такого не скажешь. Они мало чем отличаются от своих российских коллег, в том плане, что для них главное — открыть дело или оштрафовать человека, а правы они или нет, уже не так важно.

Хорошо, молодой парень по фамилии Шульц (кстати, весьма приятная на слух фамилия) напомнил своему “забывчивому” товарищу, что он ему рассказывал о свидетеле, и что наши с ним показания по данному делу полностью совпадают.

Не успела я выдохнуть, что правда на моей стороне, как Борман, полистав моё дело, вдруг заявил, что, несмотря на все мои благие намерения в отношении пострадавшего, я нарушила закон, и что теперь он будет вынужден обратиться в суд. Конечно, ему очень жаль, что эта чрезвычайная мера может отразиться на моих детях, которые теперь недополучат каких-то игрушек или сладостей, но перед законом все равны.

Я моментом вскипела и бросила в лицо Борману хлёсткую фразу, что не стану его умолять не делать этого, и мне плевать, что мне будет за то, что я в той непростой ситуации на дороге решила исполнить свой долг, а не думать о том, что мне следует делать по закону. М-да, как тут не вспомнить пословицу: “Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается”?

Демонстративно стуча каблуками, я выскочила из полицейского участка и вдруг чуть ли не лоб в лоб столкнулась с водителем Фольксвагена. Оказывается, я припарковалась рядом с его автомобилем, но второпях сама этого не заметила. Свидетель ДТП меня сразу узнал. Мы познакомились, имеется в виду я узнала, как его зовут, а мою фамилию он и так помнил.

Оказалось, что господин Беккер — житель Майнца, у которого там есть маленькая пекарня, приехал во Франкфурт по просьбе инспектора полиции. Он ответил на все вопросы Бормана и подтвердил, что снимки, подшитые к делу, он сделал собственноручно. Поблагодарив его за помощь, инспектор Борман с ним простился, но на прощание предупредил, что ему стоит ожидать повестки в суд. После этого Беккер заглянул в местный магазинчик, а на обратном пути мы повстречались.

Пока мы разговаривали, подошла тётя Лена с моей бандой. По законодательству детей до 16-ти лет нельзя оставлять одних ни в машине, ни дома. Поэтому мне пришлось попросить свою родственницу приехать во Франкфурт. Но сидеть внутри автомобиля им показалось скучным, и они решили прогуляться.

Увидев моих детей, господин Беккер сразу заулыбался. Я его отлично понимаю, потому что устоять перед обаянием и даже харизмой тройняшек ещё никому не удавалось. Нас даже в магазине нередко пропускают без очереди. Ода с Оли это быстро просекли и по такому случаю научились делать книксен. Естественно, умилению очереди нет пределов: немцы чуть не хлопают в ладоши. В свою очередь, Ос также решил поучаствовать в этом действе. Теперь после того, как сёстры делают книксен и идут к выходу из кассы, Ос каждой подаёт руку, как галантный кавалер. В общем, спектакль ещё тот!

Глядя на довольные лица своих тройняшек, я догадалась, что дети уломали родственницу сводить их в магазин. Не исключаю, что они не только имели там успех, но, как пить дать, тётя Лена их чем-то угостила. Вон, Оли пытается слизать со своих губ что-то белое. Может, они мороженое ели? И чего, спрашивается, я распинаюсь перед своими детками по поводу здорового питания? Как тут не вспомнить Крылова: “А Васька слушает, да ест”?

Тем временем господин Беккер с удивлением произнёс:

— Ну надо же, фрау Вебер, как ваши дети сильно похожи на своего отца! Особенно он, — и кивнул головой на Осси.

Ос гордо расправил плечи и довольно заулыбался, а Оли всплеснула ручками и сказала:

— Так вы, дяденька, знаете нашего папу? Как здорово!

Пока господин Беккер пытался понять, о чём речь, к нему обратилась моя родственница. Близоруко щуря глаз, тётя Лена с улыбкой произнесла:

— Ты подумай, как бывает! То мы с вами, господин Вебер, неделями не видимся в Майнце, то за сегодняшний день встречаемся уже дважды: утром в Майнце, а днём — во Франкфурте.

Конечно, господин Беккер тут же переключился на разговор со взрослым человеком. А я вдруг почувствовала, что меня кто-то тянет за руку. Оказалось, это Ода хочет что-то сказать или спросить. Я присела на колени. А Одетта прошептала мне на ухо:

— Так, значит, мамочка, ты и вправду была замужем, и у тебя было красивое белое платье с фатой? Значит, у вас с папой была настоящая свадьба?

В этот момент я могла бы поспорить, что краснотой своего лица я обогнала любой, самый спелый помидор. Потому что вопрос о папе мне удавалось с детьми не поднимать. Конечно, будучи совсем маленькими и очень любопытными, мои тройняшки интересовались, где их папа? Я тогда ответила, что, мол, я всегда хотела переехать в Германию к тёте Лене, но папа был против, и из-за этого нам пришлось расстаться, но это вовсе не значит, будто папа их не помнит или не любит, просто он очень занят и ему некогда приезжать во Франкфурт.