Трио для миллиардера (СИ)

Мои подозрения подтвердились, когда Ульрих сказал, что он, не сумев разбудить двоих бедолаг, случайно заметил, что телефон туриста из России лежит на соседнем стуле и решил его посмотреть, чтоб выйти на кого-нибудь, кто знает его владельца. Но в телефонной книге сначала шли только русские имена и российские номера телефонов. А потом он наткнулся на номер, подписанный (в этом месте лейтенант запнулся, но, видимо, по молодости лет, не нашёлся, как выйти из неловкого положения, и сказал, как есть: “колючка”). Но зато, более бодрым голосом добавил Ульрих, номер был местный. Ну, он его и набрал.

Я чуть телефон из рук не выронила. Вот как, оказывается, я записана у своего бывшего! Ну, Сафаров, ну погоди! Я понимаю, что у него с медсестрой, которую он знает под именем фрау Вебер, с первого дня не сложились отношения. Но ведь можно же было как-то иначе. Скажем, в моём родном Медвежьем меня когда-то называли Снежная королева в очках. А Сафаров мог хотя бы записать, как Айсберг. Или — Мороженое. Но — колючка?!

— Ага, я — колючка? — продолжала я негодовать про себя, при этом мысленно обращаясь к Эльдару. — А ты-то чем меня лучше? Если на то пошло, меня в полицию не забирали. Жаль, Сафаров, я не знаю твоего номера, а то ты был бы у меня записан, как алкоголик! И, кстати, где ты взял мой телефон? Лично я тебе его не давала.

— Алло, фрау Вебер? — видимо, моё затянувшееся молчание обеспокоило лейтенанта. — Я так понял по записи в телефонной книге, что у вас с этим русским туристом хорошие и даже дружеские отношения?

Конечно, я сейчас себя со стороны не могу видеть, но, думаю, мои глаза увеличились до размера блюдца. Как, прочитав вместо имени слово “колючка”, можно было прийти к столь любопытному выводу? Разве с таким человеком, как Сафаров, возможно иметь дружеские отношения? Тяжело дыша, я молчала. А Ульрих (молодо — зелено!) пояснил:

— Ведь такими шутливыми прозвищами обычно награждают только близких людей. Вот я и подумал, фрау Вебер, что могу вам позвонить.

— М-да? — хмыкнула я про себя. — Мысль интересная! — а потом, спохватившись, спросила:

— А вы, собственно, зачем мне звоните, господин Ульрих? Мы с вами как-то ушли от темы.

— Да я не знаю, что мне с вашими знакомыми делать, — простодушно пояснил лейтенант. — Вот, если бы, фрау Вебер, вы сейчас заплатили за них штраф, я бы мог отправить их на все четыре стороны. А то мне скоро дежурство сдавать, но русский, когда я разговаривал с ним, сказал, что он все свои наличные потратил в баре, а банковская карта осталась у него в отеле. Только я не могу их отпустить, пока они штраф не оплатят.

— Вы что, смеётесь? — я была поражена наивностью Ульриха. Лет двадцать парню точно есть, а то и больше. Ну и как он мог подумать, что я после того, как он проговорился насчёт моего “ласкового” прозвища, захочу сделать что-то для Сафарова, или для пекаря, который вообще десятая плетня моего забора?

— Нет, — услышала я в ответ. — Вы же не можете, фрау Вебер, оставить на произвол судьбы своих добрых друзей? Я уверен, они вам вернут деньги. Судя по всему, люди — небедные. И, конечно, я покажу им квитанцию, а если надо будет — выступлю в суде, как свидетель.

— Они мне никакие не друзья, а просто знакомые, — процедила я в бешенстве. — И дело тут, естественно, не в деньгах.

— А что мне теперь делать? — расстроился Ульрих. — Конечно, у нас маленький участок, но мой сменщик всё равно может поднять меня на смех, — и проговорился: Я служу всего лишь третий день и не знаю каких-то тонкостей.

Мне стало жаль этого молодого парня. Я пообещала ему приехать и привезти квитанции об оплате до начала своей работы, которая начинается в половине восьмого. Разумеется, я это делаю не ради Сафарова, просто мне жалко молоденького лейтенанта, который боится упасть в грязь лицом перед своими сослуживцами.

Я больше не буду

В дверь постучали. Спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, Сафаров добрёл до прихожей. В коридоре стояла молодая светловолосая девушка — официантка ресторана при отеле. Она несколько раз приносила ему сегодня крепкий чай, но он не избавил его от головной боли. Эльдар не сумел скрыть своего раздражения и резко произнёс:

— Я же ничего не заказывал!

— Простите за беспокойство, господин Сафаров, но вам просили передать, — и, отдав ему пакет, она развернулась и пошла.

Эльдару стало очень неудобно за свою грубость, и он крикнул вдогонку:

— Пожалуйста, не обижайтесь. Я не совсем хорошо себя чувствую. И — спасибо!

Девушка обернулась и с улыбкой сказала:

— Ничего страшного, я всё понимаю. Хорошего вам вечера!

— М-да? — хмыкнул Сафаров. — Интересно, что она хотела этим сказать? Наверное, что у меня на лице написано, что я вчера напился, как последний алкоголик, — и посмотрел на себя в висевшее на стене зеркало. Увиденная им картина Эльдара не порадовала: выглядел он действительно неважно.