Трио для разведённой

За вещами я решила вернуться тогда, когда в доме никого не будет. Сборов не на один час, а заходить в дом я больше не хотела. Единственное, чего я опасалась, что Лёва сменит замок. Но уехать сейчас — точно было и безопаснее и просто душевно комфортнее.

А потом я поняла, что войти в дом мне всё равно придётся. Потому что я там сумочку свою оставила. А в ней кошелёк с банковскими картами, наличкой и паспортом.

Я ещё немного посидела в саду, собралась с духом и поднялась со скамейки.

И тут с гулким и чуть звенящим стуком распахнулась дверь, выходящая на полукруглый балкон на втором этаже. Я подняла глаза и увидела Лёву с огромным ворохом моей одежды в руках.

— Пошла вон, блядь! — крикнул он, и сбросил одежду с балкона. Частично разлетевшись платьями, блузками и нижним бельём, она шмякнулась на асфальт.

Вслед за нею полетела сумка с обувью, которую Лёва, судя по всему, захватил с первого этажа. Сумка упала громче и из неё вывалились пара разных туфель и кеды.

Лёва скрылся за занавесью, и спустя несколько секунд вернулся на балкон с новой охапкой одежды. Я понимала, что ему больно, но жаль мне его не было. И стыда я не чувствовала.

— Вали к своим ёбырям!

Рыжеволосая Наташа, судя по всему, решила отсидеться внутри, пока всё не закончится. А я не собиралась это затягивать.

Площадка перед домом превратилась в какой-то бардак в прачечной или что-то наподобие. Одежда отлетела и на газон и клумбы у дома.

Поднимать я, естественно, ничего не стала. Не на его глазах точно. Сам поднимет. А даже если и выкинет потом, ничего. Переживу. Куплю новую.

Лёва снова скрылся из виду и я, опасаясь, что он сейчас снова начнёт сбрасывать с балкона другие мои вещи, быстро прошла к двери. Открыв её и быстро взяв сумочку, дождалась под карнизом новой порции матерных оскорблений и сброшенных вещей. На этот раз это были альбомы с фотографиями и несколько моих книг — и новой порции мата. Так что я не напрасно подождала. Книг отчего-то стало жальче всего.

А затем стремительно вышла и, обойдя дом, направилась к воротам встречать такси.

Машина подъехала минут через пять, когда я уже прошла солидную часть пути до общей в посёлке дороги.

Сев на заднее сиденье, я закрыла дверь, выдохнула и, закрыв ладонью лицо, давясь слезами, тихо расплакалась.

— Девушка, — с лёгким южным акцентом обратился ко мне водитель, — у вас всё хорошо?

Он внимательно смотрел на меня тёмно-карими глазами из зеркала заднего вида.

Я торопливо вытерла пальцами слёзы, выпрямилась и, сглотнув, кивнула:

— Всё хорошо. Езжайте, пожалуйста.

Он пожал плечами и, вздохнув, покачал головой. Затем взялся за ручку переключения скоростей и, утопив педаль газа, направил машину к основной дороге.

Глава 1

Разводились мы тяжело и долго. Лёва поначалу всячески сопротивлялся, вставлял палки в колёса, бросал трубку телефона. А потом, когда дело дошло до суда, принялся скандалить, скаредничать, с помощью своего адвоката отжимать у меня всё, что мог, дрался за каждую копейку, крохоборствовал и вообще вёл себя так, что я поражалась самой себе. Как, как это мелочное, неприглядное, жадное существо было моим мужем?

Но он, похоже, уже совсем переключился на свою новую пассию и поэтому ему было плевать, какое у меня о нём складывается мнение. Ему важно было только одно — своего он упускать не собирался, а поскольку с совестью были явные проблемы, хапал ещё и моё.

И в итоге я осталась практически ни с чем. Адвокаты Лёвы действительно поработали на славу. А мой — изрядно облажался.

Под конец этого весёлого бракоразводного мероприятия, которое затянулось на несколько месяцев, я пришла к твёрдому убеждению, что замуж больше — ни-ни!

Кофейня будто пропитана ароматом свежесваренного кофе. Она очень милая: мягкий свет льётся из настенных бра, создавая уютные ниши, приятные диванчики у стен выполнены в современном стиле, кругом царит атмосфера культа кофе — от фотографий до баночек с кофейными зёрнами.

Играет приятная джазовая музыка, слышатся приглушённые голоса завсегдатаев, наводнивших заведение этим промозглым и слякотным ноябрьским вечером.

Я никого не жду. Зашла сюда только потому, что здесь мне нравится, а в этот вечер мне как-то особенно одиноко.

Чувство одиночества чем-то напоминает чувство голода. Свербит где-то то ли в груди, то ли в животе, то полегче становится, то снова наседает.

Только в отличие от голода, от этого чувства избавиться куда сложнее.

И часто просто людей вокруг — недостаточно.

Мне в общем-то есть кому звонить. Есть и подруги и коллеги по работе, с которыми у меня сложились тёплые, приятельские отношения, но сейчас мне этого совершенно не хочется. Наверное потому, что я не склонна сегодня обсуждать чьи-то похождения, проблемы или просто сплетничать. И жаловаться не хочется.

Да и на что мне жаловаться?

Всё у меня нормально. На работе так вообще хорошо.