Трио. Кто отец?

Я действительно сначала хотела поехать к нему... Но... Но нет, точно не сейчас. Сейчас мне страшно. Он бывший друг Артура, и я, волей-неволей, переношу свои страхи и на него... Нет, он не сделал мне ничего плохого, но... Но он - бывший друг Артура. И этого сейчас достаточно, чтобы сегодня постараться вернуться в Москву. Меня сейчас только от имени "Артур" трясёт... Мне, как минимум, нужно время успокоиться. Побыть наедине с собой. Взвесить всё, обдумать. Выспаться, выплакаться наконец. Да я просто хочу домой!

За окном уже видно здание вокзала. По обе стороны дороги нарядные витрины, гирлянды, неоновые огни, фонарики. У людей, наверное, Новогоднее настроение... А у меня - ни на намёка на него... Ни намёка...

Ирония судьбы... Теперь мне предстояло ехать с мыслями об этих мужчинах на поезде "Санкт-Петербург-Москва". В обратную сторону, нежели в тот день, когда мы ехали вместе. И, поскольку, удалось купить именно место в купе, мне однозначно в поезде будет всё навевать о той поездке, когда я познакомилась с ними.

К счастью, водителем такси оказалась женщина. Увидев её, я буквально выдохнула. После произошедшего в гостиной дома Артура, мне было бы страшно садиться в машину к мужчине. Даже симпатичной внешностью. Пожалуй, с симпатичной внешностью даже было бы страшнее. Вокруг темень, я здесь не дома, а нервы звенят просто от напряжения. Как натянутые и потревоженные металлические троссы. Как только я села в тёплый салон такси, меня сразу стало трясти. Вплоть до стука зубов. Будто озноб бьёт.

Чувствую благодарность к этой женщине-таксисту, потому, что всю дорогу она развлекает меня весёлыми историями. Может, чисто по-женски чувствовует моё состояние. А может пунцоватость моей пылающей до сих пор щеки навела её на мысль о том, что я нуждаюсь в подобной поддержке. Разорванное платье она, естественно, не видит. Оно под пальто.

- Вот, уже подъезжаем, - с улыбкой, глядя в зеркало заднего вида, сообщает она. - Вы на поезд?

- Да, - тихо, но нервно отвечаю я. - Спасибо вам большое. Оплата безналом.

- Да, я в курсе. Да не за что. Приятной дороги.

- И вам.

Она останавливает машину, мы выходим, и она, не без усилий, вытаскивает мою дорожную сумку из багажника. Ещё раз тихо произнеся "Спасибо", опустив голову, стремительно направляюсь к светящемуся огнями зданию вокзала.

Несмотря на вечер, здесь довольно многолюдно, и от этого как-то спокойнее. Но меня всё равно всю трясёт. Это нервное. Это пройдёт. Главное, сейчас на поезд успеть.

Оранжевый в свете фонарей снег искрится под ногами. Рядом шум машин. Впереди гул голосов. Затихает звук уезжающего поезда. Он не мой. Мой через семь минут. Надо поторопиться.

Подняв воротник пальто, я запахиваюсь получше. Потому что снова знобит. Ничего, я сейчас в вагон войду, займу своё место, закажу горячего чаю. Главное, чтобы пьяных мужиков не было. Если будут, попрошу кого-нибудь поменяться местами. Мне нельзя нервничать. Это может быть вредно для ребёнка.

Надо успокоиться... Надо успокоиться...

Но аутотренинг помогает плохо. Миновав турникеты, нервно ищу табло, нахожу, определяю ещё раз, где мой поезд, выхожу на перрон, и поспешно иду к нему. Волоча за собой сумку на колёсиках. Она тихонько громыхает по заснеженному настилу платформы. В нос бьёт привокзальный дымный запах креазота.

Шмыгая носом, подхожу к своему вагону. Я даже немного вспотела из-за того, что так торопилась. Нервно сую билет стоящей у входа в вагон проводнице.

- Проходите, - наконец отвечает она, а затем, потеряв ко мне интерес, выходит вперёд на платформу, и смотрит в сторону локомотива.

Оглядывается на меня и раздражённо произносит:

- Проходите, девушка, проходите! Отъезжаем уже сейчас.

- Простите, - губы дрожат, - вы не могли бы помочь мне с сумкой? Я беременна...

Она закатывает глаза, надувает щёки, вздыхает, и только после этого помогает затащить сумку в вагон.

- Проходите, - говорит она мне, и снова выходит на платформу.

В вагоне тепло. Какой-то парень стоит у окна в коридоре. С интересом смотрит на меня. Прохожу мимо, нервно выискивая своё купе. Нахожу. Дверь открыта.

 Никого.

Фуф...

Глава 24

Сейчас мне очень непросто сохранять самообладание, а при посторонних людях, я себя знаю, я стану это делать. Чтобы не было всяких ненужных вопросов. Поэтому я очень рада тому, что в купе никого нет.

И, когда поезд трогается, я позволяю себе поплакать. Становится немного легче. Но всё-таки на душе премерзко. Кошки скребут. И почему-то я чувствую себя немного виноватой перед Артуром. Это глупо, это противоречит моим принципам, но я чувствую именно так. Будто спровоцировала, хотя ни какпли провокаций с моей стороны не было. Пытаясь всё это проанализировать, как-то машинально беру телефон в руки и... и вижу входящее вообщение от Артура.