Трио неизвестности

– И заставляешь нас ждать.

– Десять минут, мессер.

Когда же Валентин покинул мостик, Помпилио перевёл взгляд на Дорофеева и негромко, чтобы не услышал рулевой, произнёс:

– А теперь, Базза, нам с вами нужно понять, где же мы, ядрёная пришпа, находимся. И как отсюда выбраться.

* * *

– Почему ты думаешь, что мы отсюда не выберемся? – спросил удивлённый Шилов.

– Я так не думаю, – взял назад Алецкий. – Я выразил осторожное сомнение в том, что это возможно.

– Почему? Что заставляет тебя нервничать?

А самое интересное заключалось в том, что Матиас Шилов ничуть не играл, он действительно не понимал, что вызвало у Алецкого сомнения в исходе предприятия.

– Ну… – Капитан научного цеппеля «Эл Шидун» запнулся, не зная, как ответить, поразмыслил и решил быть искренним: – Потому что из Тринадцатой Астрологической экспедиции вернулся только Галилей Квадрига. А наша экспедиция, Девятнадцатая, судя по всему, разделила судьбу Тринадцатой. Но Квадрига на борту «Пытливого амуша», «Амуш» неизвестно где, а мы с тобой…

А они где-то в северном полушарии Мартины, планеты, которую должна была исследовать Девятнадцатая Астрологическая. И их всего двое: тихоходное, невооружённое научное судно и захваченный Шиловым крейсер «Яртекмунуль», который бравый лингиец не задумываясь переименовал в «092» – так назывался грузовик, на котором он явился на Мартину. Их двое, и единственное, что они знают точно, так это то, что дер Даген Тур двигался в сторону северной полярной зоны, из которой, как уверял сумасшедший астролог «Амуша», можно было дотянуться до звёзд.

Все эти обстоятельства и вызывали у Алецкого сомнения.

А изложил он их во время совещания тет-а-тет, которое они провели на земле, – Матиас сказал, что по возможности следует соблюдать режим радиомолчания.

– Хочешь сказать, что мы разделим судьбу Тринадцатой?

– Выразил опасения…

– Больше оптимизма, дружище! – рассмеялся Шилов. – Мы живы, мы свободны, и мы вооружены – чего тебе ещё нужно для хорошего настроения?

– Очень хочется домой, – не стал скрывать Алецкий.

– Мы живы, мы свободны, и мы вооружены, – повторил Шилов. – Это необходимые условия для возвращения. Осталось придумать, как это сделать.

Не заразиться его оптимизмом было решительно невозможно, и Алецкий неожиданно для самого себя подумал, что их положение не такое уж плачевное. Осторожно подумал. И вздохнул, понимая, что никогда не будет таким же яростно дерзким, как его новый, но, судя по всему, очень хороший друг – капитан лингийского военно-воздушного флота Матиас Шилов, до сих пор прикидывавшийся капитаном скучного лингийского грузовика. Причём яростная дерзость Шилова не была наигранной, демонстративной – Алецкий видел, что лингиец действительно пребывает в отличном расположении духа и готов к любым неожиданностям. Особенно – к хорошей драке.

И смутить его было решительно невозможно.

Находимся на планете, с поверхности которой не видны звёзды? Ерунда! Враги ведь отыскали способ их видеть, значит, и мы разберёмся!

Экспедиция разгромлена, остатки кораблей рассеяны по планете, и встреча с противником грозит гибелью? Разумеется, грозит – они горько пожалеют, если попадутся нам по пути!

А чтобы всё стало совсем хорошо, нужно отыскать мессера Помпилио, доложить обо всём, что случилось во время его отсутствия, и вернуться под его командование. Во-первых, потому, что мессер точно знает, что нужно делать. Во-вторых, если Помпилио потеряется, это обязательно вызовет гнев дара Антонио, так что лучше найти Помпилио и потеряться вместе с ним, ибо, кроме гнева дара Антонио, бесшабашный Шилов ничего по-настоящему не опасался.

«Ну а в-третьих, – подумал про себя Алецкий, – дер Даген Тур возможно сумеет призвать «развеселившегося» Шилова к разумной осторожности».

Что же касается хорошего настроения Матиаса, оно было вызвано захватом лёгкого крейсера – вернувшись к привычному командованию полноценным боевым цеппелем, капитан Шилов почувствовал себя в своей тарелке и был не прочь продемонстрировать противнику умения.

– А самое главное, дружище, я располагаю крайне важной информацией о том, что происходит на Мартине и вокруг неё.

– Могу я узнать, откуда ты её получил?

– От бывшего капитана моего нового крейсера, – беззаботно ответил Шилов. – И хочу сказать, что на Мартине и вокруг неё творятся такие интересные дела, что следовало присылать не научную экспедицию, а полноценную ударную эскадру. Ничего личного, дружище, я с большим уважением отношусь к Астрологическому флоту, вы делаете важное и полезное дело, а мессер Помпилио и вовсе носит ваш мундир, но, при всём уважении, сначала этот гадюшник следовало зачистить из крупных калибров и прикончить всех, кто окажется на пути.

– Вижу, ты уже начал. – Не то чтобы Алецкий имел что-то против военных, но он искренне считал себя мирным человеком, и энтузиазм, с которым Шилов говорил о предстоящей войне, вызывал у него некоторое смущение.

– Нет, я лишь слегка размялся. – Шилов стал неожиданно серьёзным и ещё более неожиданно – грустным. – До тебя действительно не доходит, дружище?

– Что именно? – растерялся Алецкий.