Trip

– Вау, вот это да. Это нужно видеть.

Я улыбнулся и услышал ответ Аланы:

– Заткнись.

Никаких звуков больше не было слышно, пока жуки не натянули последний лист. Земля, на которой они стояли, возвышалась и создавалось впечатление, будто листья – это ступени, линия за линией. Затем я почувствовал тот ветер, не знаю, как это объяснить, но он был легче и мягче нашего ветра. Как только он коснулся нас, я услышал звук, похожий на звук огромной, бамбуковой флейты. Со звуком ветер стал изменяться, я почувствовал, как он дул, словно волнами, и обтекал нас. В этот момент все подняли трубки и начали тянуть. Как только я начал курить, травка внутри емкости заиграла разными цветами, которые сложно описать. Я почти ничего не почувствовал внутри легких и выдохнул. Мое тело словно начало вибрировать и сливаться со звуком. Я увидел ветер. Он был похож на волны моря без воды, которые направлялись прямо на нас. В тот момент мне показалось, что я очутился в той емкости, где находилась мьоййя и курил сам себя. Мое тело будто сделало кувырок вперед, но сознание находилось в том же положении. Ветер и звук, слились в единую силу, которая, как поток начала расщеплять мою сущность на мелкие кусочки, они неслись куда-то вверх.

Я видел узоры, те фракталы, о которых рассказывали Траволы. Они меняли свои цвета и формы. Я словно смотрел в калейдоскоп, но не глазами, а сознанием. Тот ветер и звук, я продолжал слышать их, они приводили узоры в движение по принципу работы водяной мельницы. Затем, все узоры начали сливаться в один, из которого, гармонично прорастали разноцветные стебли.

Я наблюдал за этим сначала спереди, а затем как бы сбоку, и в тот момент мне показалось, что нахожусь в замкнутом шаре, а потом я будто был этим шаром и смотрел внутрь себя. Из тех стеблей начала образовываться небольшая поверхность земли в форме диска. Из нее начала расти трава, а затем мне стало жарко, будто солнце засветило внутри меня. Трава высохла по определенной форме, образуя силуэт человека. Затем, я почувствовал влагу, из меня будто пошел дождь, который падал на траву и на место земли, где трава образовывала форму человека. Вода придала той форме объем, и маленький человек встал из земли. Он опустился на одно колено и протянул руку туда, откуда поднялся. Его ухватила другая рука и он вытащил второго человека. Затем из меня подул ветер со звуком и стал обдувать их. Вместе с ветром опять пошел дождь, и я увидел кончики травы на их головах. Земля и глина начали стекать вместе с водой по их телам. Это были Траволы – парень и девушка. Они держались за руки.

Опять засветило солнце и вместо жары я почувствовал настоящую, бескорыстную доброту. Мне стало очень приятно и хорошо, это было чудо. Лучи солнца освещали все вокруг и везде начали расти цветы, деревья, леса и поля. Из лесов выходили животные и другие Траволы. Они были такими разными, но вместе образовывали одно целое и я видел это, я осознавал это, я чувствовал. Это было прекрасно, невероятно, это была гармония, которая порождала порядок природы и в конце концов – любовь. Я будто впитал все это и хотел заплакать от счастья, но не успел. Передо мной был зеленый глаз Траволы, к которому я начал быстро приближаться и будто прошел сквозь него, а затем еще раз и еще. И в миг я увидел весь их род и понял их жизнь. Передо мной снова, медленно двигались фракталы и ветер играл на листьях Чикисавы. Затем я услышал голос вокруг меня:

– Ты видел и чувствовал наш мир, я видел и чувствовал ваш. Мы сочувствуем вам. Вы спрашивали – как вернуть систему под контроль природы? Смотри.

Я увидел жуков, они бегали по возвышенности и предавали плоды друг другу, или скатывали их вниз, или поднимали вверх. Сверху сидели самые красивые, большие жуки, их было меньшинство. Внизу бегали обыкновенные, их было множество. Затем пролетело несколько птиц и уронило плоды прямо на верхушку земли. Те жуки, что были сверху, делили лучшие плоды между собой, а затем будто смотрели на тех жуков, что находились внизу, и ждали, пока те выполнят какую-то работу. Как только они заканчивали работу, сверху им бросали куски оставшихся плодов, чтобы они могли поесть и покормить семью. Некоторым не доставалось ничего. Они видели, они знали, что на верхушке все едят досыта, но были так изможденны, что не действовали против них, хотя их было большинство.