Триста лет тому назад... (СИ)

Дверь открылась совершенно бесшумно, предусмотрительно смазанные кем то петли даже не скрипнули. Коридор темный, даже подсвечников на стенах нет, один конец коридора упирается в уборную, другой заканчивается лестницей, ведущей в просторный зал. Через него проходили когда хозяин провожал в комнату. Вроде бы все ничего, но шестое чувство самопровозглашённого слуги благородного кабальеро просто вопило об опасности. По этому он тихонько продвигаясь вдоль стены, и практически сливаясь с ней, сначала проверил уборную, потом аккуратно заглянул во все оставшиеся на этаже комнаты, и только убедившись в полной необитаемости второго этажа, направился к лестнице.

- Смотри, у меня, Маруся, шкуру ведь спущу, если что не так! И с тебя и с твоего выблядка!

- Хозяин, не могу я, хозяин, грех надушу...

С того места, где притаился Афанасий, говоривших было не видно, но голос трактирщика он узнал, по характерному шеканью, а второй голос если на слух, принадлежал молодой бабе. Афанасий чуть подвинулся в перед, пытаясь все-таки увидеть зал, чтобы понять, сколько все-таки там человек. Оказалось двое. Уже полностью одетый трактирщик, и рослая здоровая девка, одетая по польскому обычаю, в пышную юбку вытканную яркими полосами, белую льняную рубаху, стан облегал богато вышитый корсет, а волосы покрывал темный платок. Глаза у молодой женщины были заплаканные, а руки суетливо перебирали край черного передника

- да тттты, да я ттттебя!.. Неееет, я Выблядка твоего, на конюшне, шкуру спущу с живого! Кому сказал! Быстро помчалась по старому проселку, увидишь там мужиков, конных, да не дрейфь, ты, девка, не тронут оне тебя, во всяком случае сейчас, а потом схоронишься, со соим мальцом вместе не найдут, чай.

Баба мелко тряслась, вытирая подолом передника глаза.

- Так вот лучше - истолковав ее молчание как смирение продолжил трактирщик. А вино я сам господам отнесу, да не трясись, без яду оно, так просто уснут покрепче.

Молодая женщина отрывисто кивнула, и скрылась за дверью, а сам трактирщик пошел в сторону кухни, видимо приготовит вина, "без яду" но чтобы господа "уснули покрепче". Неприятная надо сказать история. Особенно с этими конными мужиками. И делать что? Да, Семен за подмогой пошел, но, пока он туда сюда обернется, да и с кем придет? Двое трое? А тех, конных сколько?

Да, уж. Тут только на себя и рассчитывать. Удавиться, например, сразу, чтобы не мучали. Сундучок то господский с собою не потащили, в лесу прикопали. Да лучше бы, мать его Семена, словом недобрым, с собой бы взяли, так отдали бы золото, да живы остались, а так еще выпытывать каленым железом будут где золото. Так... ну что делать то?.. Подмога нужна. Вот как бы дать знать Семену, что здесь дела похуже, чем они думают, заворачиваются...

- Трактирщик! Как там тебя, трактирщик!

- Янус, господин

- Жид?

- Поляк господин

- Барин у меня болен, лихорадит его, принеси нам жаровню с углями, да одеял поболе. Да соломы вели мне притащить, прямо сюда, я с барином в комнате спать буду. А вино нагрей, чтоб горячее было!

Вино горячее, оно как бы необязательно, но во-первых, чтоб подольше копался этот Янус двуликий, а во вторых, чтоб поверил, что постояльцы уснули быстро.

- Все сделаю господин.

И действительно, прошло не менее получаса, пока трактирщик притащил вино. За это время Афанасий сумел обследовать всю комнату, а также соседние, убедится, что барин дремлет и дышит ровно, и вальяжно развалиться на хлипком стуле в ожидании хозяина.

- Где моя солома, бездельник? Забыл???

- Нет господин, сейчас принесу, господин, конюх в деревню ушёл, мать у него занемогла, р работник за припасами уехал, только к ночи и воротится. Один я тут.

Все к одному! Ну как есть что-то недоброе замышляют. И видать по всему не просто ограбление, в таких случаях обычно слаженно действуют, слуги в доле. А тут гляди -ка услал всех не ведь куда, только бы все без свидетелей сладить. Не обмануло чутье!

За неделю до описываемых событий