Триста лет тому назад... (СИ)

Денис Иванович, не то что бы смирился с недугом дочери, если совсем честно, то и недугом его не считал, то есть именно то что в пятнадцать лет, девушка вела себя и рассуждала как пятилетняя девочка, но во всем остальном она была абсолютно здорова. Никогда не простужалась, бегала, резвилась вместе с дворовыми ребятишками, Денис Иванович не возражал, не возражал даже после того как закадычный дружок ее Егорка был уличен в излишне просветительской работе о русском мате и лошадиной анатомии. Егорка был выдран на конюшне собственным отцом, после чего ему были четко обозначены грани общения с барыней, и снова допущен до совместных игрищ. На всякий случай подобное внушение было сделано всем отпрыскам мужского пола, от восьми до восьмидесяти лет. Поместья у Дениса Ивановича Головина богатые, земли и крестьянских душ много, имение и в стольном Петербурге, и старой Москве, Хозяин он рачительный деньги водятся. Есть охота, друг Петруша, милые отзывчивые на барскую ласку крестьянки... Все было хорошо, поместья богатели, крестьяне не бунтовали, дочь росла и радовала душу, а старый друг сердце. Но видно слишком много возомнил себя счастливым человеком Денис Иванович, Линочка слегла. Сначала просто перестала веселиться, притихла, няня сказала, что девушка входит в возраст., и на том успокоились, потом она стала больше молчать, и подконец вообще перестала разговаривать , а просто тихо впадала в забытье приходила в себя и снова отключалась. Последний раз она не приходила в себя трое суток, и даже кажется не дышала, но ребенок выглядел мирно спящим, и Денис Иванович, запретил звать Лекаря, и вот... нежданная радость.

- Денис Иванович, ваша дочь, ей лучше. Но учтите, это обманчивое улучшение, ее жизненные силы очень слабы, старайтесь выполнять все её капризы, не удивляйтесь никаким причудам, балуйте. И всё будет хорошо. У нее частичная потеря памяти, так бывает, когда поврежден мозг. Будьте терпеливы, объясняйте ей привычные вещи. Да да не удивляйтесь, одному моему пациенту после удара по голове пришлось заново учиться писать...

Линочка, возлежа на своей надо сказать очень удобной кроватке, слышала каждое слово, и мотала на ус. Неплохо, очень неплохо все получается, все странности будут списаны на больную голову, туда-же можно приписать необычные знания и способности, которые кстати сохранились, после небольшой ревизии потрёпанная память выдала требуемые химические формулы, и стихотворение А.С. Пушкина о зимнем утре. Далее инспекцию своих несчастных мозгов девушка проводить не стала. Пока. Вслед за Лукерьей в комнату одновременно протиснулись пихаясь животами доктор Густва, и папенька Денис Иванович. И заговорили разом все:

- вот вам зеркальце, барыня

- как ты доченька? Хорошо ли тебе?

- Эвелина Денисовна, я должен вас осмотреть.

- Да хорошо - ответила девушка всем одновременно, и про себя улыбнулась, там, у себя дома она любила так отвечать на смски мамы и бабушки, сразу обоим, на разные вопросы одинаково. Приняла зеркало из рук Лукерьи, осмотрела, красивая инкрустация оправы, а зеркало то само не очень, ну да, сейчас тут делают зеркала нанося смесь ртути и олова. И непривычно бедненькое изображение в зеркальце... Так, а кладовочка то знаний оказывается и ничего! Лина, так ей больше понравилось, ну не дите же она, чтобы Линочкой звали, Лина отчетливо вспомнила: методика серебрения по Некрасову, с помощью глюкозы. Ощущение было такое, как будто сверху на голову упал увесистый книжный том. Резко заболела голова, и в довесок в этой многострадальной голове всплыла еще формула глюкозы. Последней мыслью было - "я неплохо знаю химию"

В комнате опять начался переполох, Денис Иванович орал что нельзя волновать Линочку, и ей нужен покой, няня причитала, что вот они, эти зерцала, явно от беса, доктор спокойно отвечал, что больная просто слишком слаба, и ей требуется куриный бульон, желательно из молодого цыплёнка, дворовая девушка вопрошала что делать с простынями, которые она принесла, вторая девка тащила поднос уставленный чем угодно, только не бульоном, Лукерья шипела что та дура не то притащила, девушки переглянулись обе - и кто из них та дура? Вошёл Яков, и чинно отряхивая шапку доложил, что Петр Семенович отбыли, мыльня затоплена, а Глашка готовит лекарю комнату. Все стихли. Всё-таки разумный мужик этот Яков, и голос у него как труба иерихонская, в дверь просунулась белокурая вихрастая голова Егорки, специалиста по объезженною домашней скотины, и тут же была ухвачена за ухо, ну вот был у него такой талант, попадать всегда под горячую руку.

12 мая 1720 года Санкт Петербург, Летняя Резиденция Петра l