Тритогенея Демокрита

— Нет, Фавборий. Ничто не оправдывает дурных поступков, как ничто не оправдывает ложь. Однако вели слугам принести деньги, — сказал Демокрит.

— Ты все-таки возьмешь их? — обрадовался Фавборий. — Я так хотел помочь тебе!

— Я верю, Фавборий. Вели принести деньги. Подумаем вместе, как поступить с ними. Впрочем, я уже подумал. Вел ли ты список абдеритян, у которых ты покупал масло, Фавборий?

— Да, Демокрит.

— Где он?

— На моем корабле.

— Прикажи своим слугам, чтобы они завтра доставили его мне.

— Зачем, Демокрит? Впрочем, я, кажется, догадываюсь. Я думал, что оказываю тебе услугу, а вышло иначе. Мне стыдно, Демокрит.

— Вот! — обрадовался Демокрит. — Вот: раскаяние — путь к примирению. Так следует отнестись и к Диагору, приняв его раскаяние. «Трудно бороться со своим сердцем, но рассудительному мужу свойственно его побеждать», — говорил Пифагор. Будь же рассудительным, Фавборий.

— Да, — согласился Фавборий. — Но послушайся и ты моего совета. Я знаю, какая грозит тебе опасность. Ученики Протагора поклялись составить речь для твоих обвинителей. Они оскорблены тем, что ты поносил их учителя.

— Глупцы! — сказал Демокрит. — О глупцы! Не учителя их я поносил, а его учение: ведь он учил тому, что не может быть никакой науки… Впрочем, не об этом теперь речь. Прикажи, однако, слугам, чтобы принесли деньги. Я хочу взглянуть на богатство, которое могло бы принадлежать мне.

Слуги Фавбория внесли ларь с деньгами, поставили его перед Демокритом. Фавборий поднял крышку, зачерпнул горсть серебряных и золотых монет и высыпал их обратно.

— Я сам раздам деньги бывшим владельцам масла, — сказал Демокрит. — Чтобы спасти от ненависти абдеритян тебя и себя. Любовь людей, Фавборий, — вот что делает нас сильными и счастливыми. Человеческая же нелюбовь превращает нас в ничтожных и жалких тварей. Нужно добиваться не богатства, а человеческой благодарности и любви.

* * *

На следующее утро слуги Фавбория принесли Демокриту список владельцев масла и письмо. «Фавборий так говорит Демокриту, — прочел он. — Ты решил раздать деньги бывшим владельцам масла. Понимаю, что тем самым будет восстановлена справедливость. Ты подумал о многих, Демокрит, но меньше всего ты подумал о себе: уверен, что этот твой поступок многие расценят как лишнее доказательство твоего безумия. Лучше брось их в море, Демокрит!

Я уплываю завтра с восходом солнца. На моем корабле для тебя приготовлена каюта».

* * *

Письмо было написано на восковой дощечке. Демокрит стер слова Фавбория и написал свои: «Демокрит так говорит Фавборию: прощай, мой друг, не жди меня на корабле, пусть боги помогают тебе в пути».

Письмо к Фавборию отнес сын соседа Никомаха Никий. Он вернулся с новым посланием Фавбория, с последним.

«Прощай, Демокрит, — писал Фавборий. — Один из моих кораблей пойдет на Кос к асклепиаду Гиппократу. Я попрошу его приехать в Абдеры и предоставлю ему корабль. Гиппократ, который некогда спас жителей Абдер от страшной болезни, кажется, твой друг: ты говорил мне об этом. Надеюсь, что он не откажется спасти тебя. Абдеритяне же, помня о его великом благодеянии, не посмеют отвергнуть его мнение о тебе, если он скажет, что твой ум здоров и что никакое безумие тебе не грозит.

Гиппократ спасет тебя от несчастья быть объявленным безумцем, но кто спасет тебя от смерти, Демокрит? И все же лучше смерть, чем безумие. Я думал об этом долго и так решил. Прощай».

…Демокрит остановился вблизи торговых рядов, опустил ларь с деньгами на землю. Отдышавшись, встал и закричал во весь голос:

— Эй, люди! Кто хочет увидеть мое богатство, пусть идет сюда! Оно здесь! — Демокрит постучал босой ногой по ларю. — Уверен, что никто из вас не видел столько золота сразу. Каждый; может запустить руки в эту груду золотых монет и послушать, как они звенят! — Он нагнулся, раскрыл ларь, зачерпнул пригоршню монет и высыпал их обратно. — Вы видите? — продолжал Демокрит между тем кричать. — Это настоящее золото! Каждый может убедиться в этом! Спешите, абдеритяне! Спешите! Я расскажу вам, как стать богатым! Спешите!

Несколько любопытных, недоверчиво посмеиваясь, отделились от толпы, гудевшей у торговых рядов, и направились к нему. Изумление, граничащее со страхом, появилось на лице человека, который первым коснулся руками золота.

— Да, — произнес он тихо. — Да! — закричал он во всю глотку. — Это золото! Золото! Золото!

Глава четырнадцатая

Демокрит уже знал, что Гиппократ в Абдерах — об этом ему сообщил Никомах, который каждый день бывал в городе, — и поэтому совсем не удивился, когда знаменитый асклепиад появился во дворе его дома, сопровождаемый слугами.

Гиппократ оглядел двор, дом, окинул внимательным взглядом самого Демокрита, усмехнулся и сказал:

— Не знай я тебя, Демокрит, я бы подумал, что в этом доме живет пастух.

— Не знай я тебя, — ответил Демокрит, смеясь, — я бы подумал, что передо мной лысый купец, а не знаменитый врач, ибо непристойно врачу быть лысым.

— А философу — глупым! — захохотал Гиппократ и обнял Демокрита.