Трюк (ЛП)

— Ладно, что за хрень происходит?

Я громко выдыхаю. Непривычно давать объяснения о дерьме, что творится в моей голове.

— Предпочитаю спать один. Мы можем трахаться, делать что угодно в моей постели, но чтобы хорошо выспаться, мне нужно пространство. А ты, как мы уже выяснили, любишь медвежьи объятия, когда спишь, хотя и не признаешь этого.

— Ты только что назвал меня медведем? Разве медведи не толстые?

— С этой бородой ты скорее похож на волка. — Я веду Мэтта вниз по лестнице, в самую большую гостевую комнату. — Можешь занять эту.

— Ну и дыра, — сухо шутит он.

— Увидимся утром. Располагайся, чувствуй себя как дома. Завтра закажу доставку продуктов, но, если что, в холодильнике есть пиво.

— Очень питательно.

— Спокойной ночи. — Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Мэтт притягивает меня к себе.

Когда его рот впивается в мой, а язык проскальзывает внутрь, я понимаю, что допустил ошибку. Определенно и без сомнения.

Мэтт отстраняется и отпускает меня.

— Спокойной ночи.

Глава 9

МЭТТ

Несмотря на то, что улицы Нью-Йорка буквально кишат людьми, впервые за несколько месяцев я не чувствую неловкости на публике. Успокаивает то, что журналисты думают, будто мы еще на Бермудах. Я тянусь к руке Ноа и переплетаю наши пальцы.

— Что ты делаешь? — спрашивает он.

— Хотел кое-что попробовать. Так странно. Я держу парня за руку на людях и не психую из-за этого. Это вроде как… классно.

От меня не ускользнуло, что вчера вечером Ноа закрылся. Почти сразу же, как я в него вошел. Когда он отвернулся, я понял, что делаю секс слишком личным. Ноа избегает серьезных отношений. А у нас они ненастоящие. Просто трах. И притворство на камеру.

Здесь, на улице, когда никому до нас нет дела, мне хочется знать, каково это — быть с кем-то. Как в мою жизнь впишутся отношения после того, как буря из дерьма в прессе уляжется.

— Маленькие радости, да? — Ноа кивает на наши руки.

— Не маленькие. Особенно для меня.

Ноа вздрагивает.

— Извини. Просто я открыто держусь с парнями за руки уже сколько… восемь лет?

Довольно легко привыкнуть к этому как к данности.

— Если тебя напрягает, я пойму. Просто хотел почувствовать, каково это. — Я пытаюсь высвободить руку, но Ноа сжимает ее крепче.

— Нет, все в порядке. Просто это было так… «по-бойфрендовски», а у меня, ввиду некоторых обстоятельств, давно такого не было.

Теперь, когда я знаю настоящую первопричину, то не могу винить Ноа за сдержанность.

— Все хорошо, — говорю я и продолжаю держать его за руку.

Тот факт, что такая мелочь является для меня огромным достижением, давит просто адски. Как получилось, что широченную улыбку на лице двадцатитрехлетнего мужика вызвало то, что обычно испытывают в подростковом возрасте?

— Куда идем? — любопытствует Ноа.

— Я тут где-то видел кофейню. Хочется сходить куда-нибудь, пока есть возможность. Через несколько дней все снова станет дерьмово.

— Ты вытащил меня из постели, чтобы пойти выпить кофе? Если бы ты дал мне поспать, необходимость в кофе отпала бы сама собой. К тому же, чем чаще мы будем выходить, тем больше шансов, что нас вычислят.

— Я согласен на все, что мир готов мне предложить. Не могу я днями безвылазно сидеть в твоем доме. Так и крыша может поехать. Еще нужно найти поблизости спортзал.

Ноа резко останавливается.

— Я собирался держать это в секрете, потому как знал, что потеряю тебя, стоит тебе узнать, что в подвале полно тренажеров. Можешь воспользоваться, пока живешь со мной.

— И долго ты собирался скрывать?

— Ждал, пока спросишь. И, смотри-ка, — Ноа бросает взгляд на свой «Ролекс», — ты смог продержаться один минет, один трах, а потом еще целых двенадцать часов.

— Ты прям прирожденный оратор.

Беззаботному отношению Ноа к миру можно только позавидовать. Его жизнь далека от того совершенства, которое я себе нарисовал, но Ноа ничему не позволяет себя сломить. По крайней мере, внешне.

Я притягиваю его к себе. Ноа кряхтит, впечатавшись в мое твердое тело.

— Что ты делаешь? — спрашивает он.

— Знаешь, что еще я никогда не делал на людях?

Глаза Ноа сканируют улицу.

— Ну, минет ты мне здесь сделать не сможешь… ой, минуточку, ты уже делал такое на публике.

Я щипаю его за задницу.

— Не минет. И, кстати, клуб не считается. Если бы не идиотские фотографии, тот случай никогда не получил бы огласку.

— Так чего же ты не делал на людях?

— Поцелуй меня, — требую я.

— Это приказ?

— Просто сделай это уже.

Ноа наклоняется ко мне.

— Именно эти слова ты будешь выкрикивать позже.

Он прерывает мой смех, прижавшись губами к моим. Я просто жалок, потому что чувствую всплеск адреналина от сознания, что Ноа целует меня прямо на обочине. Его рот. Не знаю, что в нем такого особенного — может то, что Ноа любит брать главенство и контроль в поцелуе. А может, то, что он так сильно меня заводит, что я согласен на любое проявление физического влечения. В чем я точно убежден, так это в том, что хочу от него большего. Хочу все, что Ноа готов дать, даже если ненадолго.

Когда он отстраняется, я пытаюсь его остановить — мне хочется еще, — но Ноа не позволяет.