Трюк (ЛП)

Ноа и Джету я ничего конкретного не сказал, и, кажется, у них сложилось впечатление, что у меня встреча с Дэймоном по поводу Чикаго.

В дверь входит Рик Дуглас и, увидев меня, на долю секунды останавливается. Едва заметное покачивание головы, будто он разочарован, приводит в замешательство. Но затем он отбрасывает только ему известные мысли и подходит ко мне с теплой — полагаю, фальшивой, — улыбкой.

— Джексон!

— Мистер Дуглас.

Я пожимаю протянутую руку и пытаюсь не морщиться, когда он хватает мою потную ладонь.

А затем? Тишина. Блестяще.

— Эм, простите, честно говоря, я понятия не имею, по какому поводу меня позвали на встречу.

Дуглас прищуривается:

— Ты… ты не знаешь, зачем мы здесь?

— Могу только предположить, но не понимаю, почему именно здесь? Почему без моего агента?

Дуглас склоняет голову, будто я смутил его чем-то.

— Так ты серьезно не знаешь? Я думал… Впрочем, неважно, что я думал. Но…

— Мистер Хантингтон сейчас примет вас обоих, — подает голос секретарша.

Я жестом приглашаю Рика пройти первым. Отец Ноа встречает нас, держа дверь открытой. Хотя Ноа Хантингтону Второму около шестидесяти, выглядит он старше как минимум лет на пять. Я задаюсь вопросом, результат ли это активной политической деятельности или виноват сын-бунтарь.

— Перейдем сразу к делу, — говорит мистер Хантингтон, едва мы садимся. — У Рика есть для тебя предложение.

— Почему же Рик не связался с моим агентом? — спрашиваю я.

— Мы все здесь друзья, — отвечает отец Ноа.

Рик протягивает мне лист бумаги с написанной на нем суммой. Впечатляющей суммой. В духе Тома Брейди.

— В чем подвох? — Я сжимаю свободной рукой подлокотник кресла и готовлюсь услышать то, о чем уже догадываюсь, но надеюсь ошибиться. Я не дурак. Я столько не сто́ю.

— Ты съедешь из моего дома, — говорит отец Ноа.

Я хмурюсь.

— В чем дело? Вы боитесь, что я предъявлю на него права, случись что-то с Ноа? Этот таунхаус принадлежит вашей семье на протяжении поколений. Я не стал бы…

— Он не о доме беспокоится, — включается в разговор Дуглас, подтверждая мои подозрения.

— Ты прекрасно знаешь, что у тебя нет будущего с моим сыном. Покинь дом, купи собственное жилье и играй за «Кугуаров». Ни для кого в футбольном мире не секрет, что тебя не хочет ни один клуб.

Рик переводит взгляд с мистера Хантингтона на меня.

— Точно.

— А так ты получишь то, чего хочешь, а Ноа останется вне поля зрения, — продолжает отец моего парня.

Хочу послать его нахрен, но Рик, мать его, Дуглас, сидит рядом, и хотя я и за миллион лет не собираюсь принимать это грязное предложение, он все-таки важная шишка в НФЛ. Нужно держаться как профессионал.

Однако Хантингтон пытается избавиться от меня так же, как и от бойфренда Ноа из колледжа, и это просто выбешивает.

Даже если бы эти деньги обеспечили меня и всех моих братьев и сестер до конца наших дней, это не стоит потери Ноа. Не говоря уже о том, что каждый раз, надевая форму «Кугуаров», я бы окунался в чувство собственной вины. Собственного стыда. Собственной продажности.

Да ну нахрен.

— Премного благодарен, но вынужден отказаться. Если я больше не нужен Ноа, пусть он сам мне об этом скажет.

— Тебе не обязательно давать ответ прямо сейчас. Подумай денек, — отвечает отец Ноа.

— Мне не нужен денек. Я взятки не принимаю, — обрываю я и поворачиваюсь к Рику. — Вам повезет, если я не сообщу об этом в Лигу.

Я встаю со стула и опираюсь обеими ладонями на огромный стол, размер которого, вероятно, компенсирует нехватку чего-то в жизни этого человека. Затем наклоняюсь вперед, приблизившись к лицу мистера Хантингтона.

— Я не продаюсь. Вы забываете, что я вырос в бедности. Деньги для меня ничего не значат, потому что я знаю, что выживу и без них.

— Сможешь ли ты выжить без футбола?

Я запинаюсь, потому что не знаю ответа на этот вопрос. С тех пор, как себя помню, футбол был для меня всем.

— Я знаю, Ноа тебе небезразличен, — продолжает мистер Хантингтон. — Как и мне. Именно поэтому для всех будет лучше, если ты отступишь. Мне ненавистно думать, как он себя почувствует, если ты ради него бросишь футбол. Тем более что у вас двоих нет никакого будущего. И ты же не хочешь встать между ним и его новым проектом?

Не уверен, должен ли я воспринимать это как угрозу или как искреннюю заботу о новом начинании Ноа, в которое он нехило вложился. Как-то Ноа сказал мне, что ему на все наплевать. Что он ни к чему не испытывает страсти. Но с тех пор, как вернулся вчера домой и рассказал о благотворительном фонде, он был так сосредоточен, как никогда прежде.

Прежде чем я успеваю попросить мистера Хантингтона объясниться, он бросает:

— Подумай о сделке. Ты хочешь вернуться в НФЛ, и это твой входной билет.

Я поворачиваюсь к мистеру Дугласу.

— Без обид, но вы выглядите таким же счастливым, как и я. — Я снова оглядываюсь на отца Ноа. — В этом городе мне оставаться бессмысленно, если со мной не будет Ноа.

Я никогда не был более искренним и в этот момент осознаю, что влюбился в этого парня.

Идиот. Идиот. Идиот.