Трюк (ЛП)

Лежа на спине и глядя в ясное небо, я пытаюсь вспомнить, что именно люблю в футболе, потому что сейчас на ум не приходит ни одной причины.

Смех Тэлона доносится до меня раньше, чем его лицо появляется надо мной.

— Это так ты собирался хватать футбол за яйца?

Он помогает мне подняться, и я стону. Через две недели после непрерывных подсечек и блокировок у меня болит практически все. Но я справляюсь. Я это знаю. Может, я и чувствую себя дерьмово, но если похвалы тренеров что-то значат, я их дохрена впечатляю, а только это сейчас и важно.

Единственное, что отравляет удовольствие от тренировок — помимо истощения, конечно, — это напряженность между мной и некоторыми парнями. Удивительно, но большая часть враждебности выплескивается на поле. В раздевалке меня оставляют в покое. Что довольно многообещающе, но я особо не обольщаюсь.

Дни тянутся медленно, и я скучаю по Ноа как сумасшедший. Но сейчас, когда лежу на поле, а боль от последней подсечки ослабевает, я знаю, что нахожусь в правильном месте. Даже измученный и побитый, я не могу долго злиться на игру.

Мы весь день отрабатываем линию подачи, но когда Тэлон заявляет, что мы снова ведем провальную игру, только что закончившуюся моим очередным падением без мяча в руках, Картер не ограничивается своим обычным хмурым взглядом, к которому я уже привык. На этот раз его протест выражается в бормотании, но настолько тихом, что я не разбираю слов.

Я полностью настроен пропустить это мимо ушей, как обычно поступаю со всеми мелкими подначками остальных, но Тэлон снимает шлем и налетает на Картера, сталкиваясь щитками и вцепляясь тому в лицо.

— Может, скажешь погромче, чтобы весь класс услышал? — рычит он.

— Брось, Тэлон. — Я пытаюсь его оттащить.

— Не-а. Если у него проблемы, мы должны их решить. Говори громко или заткнись нахрен.

Тренер нападения подбегает от боковой линии, Колдуэлл следует за ним по пятам. Да блин.

— Проблемы? — Тренер сверлит нас взглядом.

Картер переводит взгляд с меня на Тэлона, затем смотрит на тренера.

— Никаких.

— Тогда давайте закончим, наконец, эту чертову игру, — говорит Тэлон.

Вне поля Тэлон веселый, смешливый парень и отличный друг. Но Тэлон-квотербек — настоящий командир, властный и высокомерный. Довольно сексуальное сочетание.

Мы встаем на линию розыгрыша, и я лицом к лицу встречаюсь с Хендерсоном, одним из капитанов команды.

— Голубки ссорятся? — насмехается он, но затем запинается. — Черт. Наверно не стоит использовать с тобой такие выражения, потом проблем не оберешься.

Ну вот. Это именно то, что в конечном итоге сведет с ума и меня, и всех остальных. Они будто ходят по яичной скорлупе, стараясь не шутить на темы, которые с другими парнями не являются проблемой. Раньше, чтобы подначить, тренеры называли всю команду «дамочками», но теперь, со всей этой сраной политкорректностью, они боятся вообще что-то говорить. Нет, любое оскорбление в принципе неприемлемо, но и особого отношения к себе я не хочу.

— Болтай, что хочешь, Хендерсон. А пока ты треплешься, я буду нарезать вокруг тебя круги.

Он смеется, и моя тактика срабатывает, потому что когда мяч вводят в игру, я разворачиваюсь и обегаю его. В отличие от предыдущей игры, где меня подрезали еще до того, как добраться до мяча, на этот раз я добегаю до своей отметки, но тут меня валит Картер, перехватывая мой чертов пас.

Ну уж нет.

В следующую секунду мои руки оказываются на его джерси, и мы бодаемся шлемами.

— Какого. Хрена.

Картер меня отталкивает.

— Не думал, что успеешь вовремя. Некоторым из нас не нужны всякие трюки, чтобы получить пас.

На поле воцаряется зловещая тишина. А затем я начинаю хохотать. Я смеюсь так сильно, что едва могу дышать.

— Ты сейчас серьезно? Думаешь, меня взяли в команду, потому что я гей? Типа, я использую ориентацию как преимущество?

Я продолжаю смеяться, в то время как тренеры и остальная команда нас окружают.

Мы реально как школьники.

— Джексон, ты как? — спрашивает Колдуэлл.

— Замечательно. Мои товарищи по команде считают, что я размахиваю радужным флагом, чтобы получить особое отношение. Они не верят, что я здесь заслуженно. Но, конечно, все просто зашибись. Дайте-ка подумать, меня выгоняют против воли, швыряют на растерзание прессе, которая обожает копаться в моей сексуальной жизни, потом приходится согласиться с урезанным гонораром из-за идиотского лимита на зарплаты, а еще из-за того, что меня больше никто не хочет. Ага, Картер, я сделал это все специально. Может, мне обвинить тебя в том, что ты получил место ресивера только потому, что черный? Как тебе такой расклад?

— Какого хрена ты только что сказал? — Картер пытается до меня добраться, но Миллер тянет его назад.

— Я просто хочу показать, что твоя логика ошибочна.

— Ты не обязан ничего объяснять, — вмешивается тренер, — а ты, Картер, должен. Тебе ясно сказали…