Трюкач

Наискосок через проход армейский лейтенант с торчащими во все стороны рыжими волосами, треугольными глазами и перекошенным ртом вцепился в подлокотники, когда до него дошла вся серьезность положения.

Черноволосая двадцатисемилетняя девушка тоже служила в армии – в звании сержанта тыловой службы. В первый же день десантной подготовки в Форт-Беннинге ее просветили, что во время аварии самолета пассажиры поначалу не паникуют. Сидят тихо, проглотив язык. А чтобы спастись, нужно не сидеть, нужно действовать.

Самолет дернулся, отчего ручка едва не вылетела из пальцев. Ручка! Записка! Девушка почти забыла о ней. Что теперь сказать Энтони? Написать прощальное письмо? В уме прокрутились последние минуты перед посадкой на борт. О боже! Все ясно. Желудок подкатил к горлу. Особо важный пассажир в передней части салона испуганно вскрикнул. Сержант знала: самолет падает не случайно.

Она лихорадочно нацарапала новую записку, руки дрожали, слезы застилали глаза.

Борт опять тряхнуло. С левого бока через дверь аварийного выхода в салон ворвался огненный клубок горящего топлива. На девушке загорелась форменная блузка. Сержант ладонями погасила пламя. Запах жженого пластика, пламя…

Люк! Она сидела у аварийного выхода.

Не выпуская записку, девушка обеими руками ухватилась за красную рукоятку и потянула ее на себя. Рычаг отошел влево. Раздался хлопок. Дверь все еще закрыта, но герметичность нарушена.

Последние двадцать секунд.

Сержант попыталась встать с кресла – не пустил пристегнутый ремень. Она судорожно вцепилась в него ногтями. Щелк! Замок открылся.

Все еще сжимая записку в потном кулаке, пассажирка надавила ладонью на люк аварийного выхода. Из-за пожара его заклинило. Сержант пнула люк ногой. Дверца открылась, воздушный вихрь разметал волосы девушки в разные стороны. По салону летали какие-то бумаги. О потолок ударился чей-то телефон. Пассажиры кричали, но что именно, она не могла разобрать.

Последние четырнадцать секунд.

За бортом заснеженные осины, казавшиеся такими маленькими с высоты, летели навстречу, увеличиваясь с каждым мгновением. Сержант взвесила свои шансы. В отвесно падающем легком самолете невозможно выжить, если только не случится чудо.

– Прыгай! – крикнул сзади мужской голос.

Девушка даже не успела обернуться, как вдруг лейтенант с треугольными глазами толкнул ее всем телом, протискиваясь к аварийному выходу.

Самолет падал, не подчиняясь управлению, салон заполнился красновато-оранжевым дымом. Последние одиннадцать секунд. Лейтенант напирал сзади. Оба понимали: если выпрыгнуть слишком рано, с высоты больше 100 метров, они разобьются о землю. При сложных переломах ног кости проткнут кожу, и раненые, даже если переживут падение, быстро истекут кровью.

Нет. Надо выбрать верный момент.

«Дождись, пока не увидишь макушки деревьев», – мысленно приказала себе девушка, вспоминая инструктаж и глядя на быстро приближающийся осиновый лес. Глаза слепил ветер. В легкие проник дым, она одной ладонью удерживала лейтенанта, в другой сжимала записку.

– Давай! – крикнул лейтенант.

На мгновение показалось, что у него горит спина.

Еще восемь секунд.

Самолет падал на землю по диагонали. Недолго думая, сержант сунула записку в единственное место, где ее могли найти целой.

– У нас больше нет…

Шесть секунд.

Девушка поставила ногу на порожек дверного проема, схватила лейтенанта за рубашку, пытаясь увлечь его за собой. Может, повезет и спасутся оба.

Она просчиталась.

Лейтенант машинально отпрянул. Никому не улыбается быть сброшенным с самолета. Это – конец. Лейтенант с треугольными глазами упадет на землю в самолете, сгорит.

Когда осталось три секунды, черноволосая девушка выпрыгнула. Она с глухим ударом приземлится в снег на подушечки пальцев ног – как учили на тренировках. Идеальное приземление. И одновременно смертельное. Девушка при ударе о землю сломает обе ноги и шею.

Спасатели найдут ее имя в списке пассажиров – Нола Браун.

А как же записка с прощальными словами, которую она так надежно спрятала? Ее обнаружит тот, о ком сержант подумала бы в последнюю очередь.

1

* * *

База ВВС Довер, штат Делавэр

Джим Зигаровски по прозвищу Зиг чувствовал: боль вот-вот придет. Это его не остановит. Он научился с ней ладить, привык к ней. И все-таки на сей раз его крепко ужалит. С первого дня работы в здании на окраине базы ВВС Довер каждый новый груз терзал душу. А этот тем более. Он знал – будет очень больно.

– Разве сегодня дежурит не Лу? – спросил доктор Вомак, низкорослый мексиканец с жидкими усиками в мешковатом хирургическом костюме.

– Мы поменялись, – ответил Зиг, чуть быстрее толкая каталку по коридору, стараясь отделаться от коллеги. – Лу пригласили на ужин.

– Ты шутишь? Я только что видел Лу на ужине. С ней никого не было.

Зиг остановился. Наступил момент, когда вся затея могла пойти прахом. Ему не полагалось здесь находиться, брать эту каталку с грузом, накрытым голубым пластиком. Станет ли Вомак мешать? Только если догадается, в чем дело.

– Да? Наверное, я не так понял, – ответил Зиг с широкой улыбкой.