Трюкачи

- Вы очень верно все себе представили, Маргарита-сан, - вздохнула Киоко. – Отцу придется на три дня спустить вывеску додзе, это все равно что белый флаг выбросить, только намного унизительнее. И самое печальное – что в итоге додзе прадедушки придется закрыть. Нет учеников – нет додзе. Отец очень сильно подвел прадедушку, вот в чем беда.

Мама Тео-куна чуть призадумалась, попивая чай, потом спросила:

- Хираяма – очень распространенная фамилия, но может ли быть, что улица «Шиккусу Хираяма»⁴⁷ имеет отношение к твоему прадедушке?

- Так и есть, - кивнула Киоко, - она названа в честь прадедушки и пяти его сыновей.

- Надо же, - удивилась Маргарита-сан, - а за что они вошли в историю города?

- Они пошли в тэйсинтай⁴⁸. У прадедушки было шестеро сыновей – старший, средний и четверо младших-близнецов. Когда война докатилась до Окинавы, все, кроме среднего, пошли в тэйсинтай и стали камикадзэ. А средний, мой дедушка, был единственным, кто на тот момент успел жениться, потому в камикадзэ его бы не взяли. По приказу прадедушки он продолжил его дело, став учителем прадедушкиного додзе. Потом эта обязанность перешла к моему отцу…

- Понятно, - кивнула Маргарита-сан. – А почему взяли твоего прадедушку? Я и сама знаю, что в камикадзэ брали только бессемейных, а у него и семья, и дети…

- Он был очень уважаемым человеком и имел авторитет. К тому же, всех детей он на ноги поставить успел. Правда, ему все равно хотели отказать, но дедушка рассказывал мне, что прадедушка настоял на своем. Он знал один секрет и грозился предать его огласке. Командованию пришлось сделать исключение.

- Вот как? Что же за секрет?

- Вам это покажется ужасным, - предупредила Киоко, - но как желаете. Был такой случай, когда один летчик очень долго и упорно добивался перевода в камикадзэ, но ему отказывали из-за жены и двоих детей. Тогда его жена, видя отчаяние мужа, умертвила своих детей и себя. И его взяли в камикадзэ, потому что семьи у него уже не было. А случай засекретили до конца войны, ведь нашлось бы немало желающих пойти тем же путем…

- И правда ужасно, - согласилась Маргарита-сан. – Я всегда очень уважала камикадзэ. Самопожертвование характерно и для моего народа, в той же второй мировой войне, но у нас это носит импульсивный характер, когда остался один с гранатой против танка, или когда самолет загорелся… Но вот так осознанно, с холодным трезвым расчетом… Я помню одно письмо, написанное камикадзэ за день до вылета своим родителям – просто потрясает. Неудивительно, что американцы кормили своих моряков байками о самолетах без шасси, запертых снаружи кабинах и отобранных у летчиков парашютах…

- Поначалу они говорили о том, что летчики в кабинах идущих на таран самолетов уже были убиты, - поправила Киоко, - а когда «мертвых» пилотов стало слишком много для версии случайного столкновения – тогда уже появились страшилки про несчастных, у которых отбирали парашюты и запирали в кабинах. Потому что правда о летчиках, которые оставляли свои парашюты сами, за ненадобностью, была для них еще страшнее и непостижимее. Они не могли понять, почему, когда перед ста курсантами летной школы зачитали приказ о наборе добровольцев в камикадзэ, вверх поднялось ровно сто рук.

Они немного помолчали, словно отдавая дань уважения людям, осознанно ушедшим на верную смерть за свою родину, потом Маргарита-сан спросила:

- А шестеро Хираяма – они ведь не были летчиками?

- Нет, конечно. Но на завершающем этапе войны в камикадзэ брали всех, потому что летчиков уже не хватало. Точнее, набирали не-летчиков по числу имеющихся самолетов, выбирая самых подходящих, потому что именно желающих всегда было в три раза больше, чем самолетов. Прадедушка и его сыновья подошли, так как пилоту важна реакция, а они, как последователи боевого искусства, ее выработали.

- Однако такие неподготовленные летчики зачастую все равно погибали, ничего не добившись. Печальная история…

- Вовсе нет, - возразила Киоко. – Конечно, новичков учили только взлетать и пикировать на цель, ни о каком пилотаже не шло и речи, и большинство их сбивали еще на подлете. Но в группах новичков прятались камикадзэ-асы, опытные пилоты, и когда они прорывались сквозь зенитные и истребительные заслоны, то поражали свои цели. Прадедушка знал об этом. Погибнуть, давая возможность нанести удар тому, кто способен его нанести – не бессмысленно.

- И… как сложились судьбы твоего прадедушки и его сыновей?

- Шестого апреля тысяча девятьсот сорок пятого года большая группа камикадзе атаковала американские эсминцы «Буш» и «Кольхаун». Оба получили по три попадания и были потоплены. В той атакующей группе были и шестеро Хираяма. Никто из них не вернулся, а очевидцы не смогли сказать, кто именно поразил цели, а кто был сбит или промахнулся. Да это и не важно: свой долг выполнили все погибшие в равной степени.

Они снова замолчали, и тут послышался вначале звук двигателя скутера, а затем открылась дверь.

- А вот и я! – провозгласил Тео-кун, - причем не только с печеньем! Мам, знакомься: это Юдзи!