Триумф

Самое ужасное, что я иногда ненавижу своих родителей, а потом ненавижу себя за эту ненависть. Ведь они не виноваты, что получали маленькую зарплату, что выбрали такие неудачные по рыночным меркам профессии. Это среда их сформировала такими, в этом нет их вины, и я уж точно должна их любить, они же дали мне жизнь, а им самим и так от жизни досталось.

Иногда мне даже за них стыдно: за то, что они всего боятся, даже ходят с опущенными плечами и смотрят вниз; за то, что смирились, за молчаливое принятие. Жизнь их обделила, я же вижу, как живет мое поколение, а им ничего не осталось. Даже те, кто работает на дочерних предприятиях от нефти и газа на самых низких должностях, могут себе позволить в самом раннем возрасте то, что мои родители к старости не могут.

Меня злость берет и за это, и за их отношение к этому, за то, что в них нет злости, а какое-то равнодушие ко всему.

Их даже мои успехи не радуют, они ничего в этом не понимают. Они бы больше обрадовались, если бы я вышла замуж за сына соседей по лестничной клетке и нарожала бы детей, пусть даже не будет денег им на игрушки и образование.

Поэтому я вообще не хочу ни замуж, ни детей. Еще боюсь, что так будет всю жизнь, что из-за того, как я жила большую часть своей жизни, я всегда буду чувствовать себя хуже этих девочек с работы. Я даже не могу с ними дружить вне офиса. Например, обычная ситуация: одна там девочка симпатичная, но какая-то глупенькая, видимо блатная; не знаю, как окончила институт, ничего не может сделать в нашей программе на работе. Постоянно у нее проблемы возникают. Сначала мальчики ей всегда объясняли, что и как надо делать, потом даже они устали. Вот она всегда подходит или в «аську» бросает – «помоги», а я трачу на это время. Потом, уверена, даже на день рождения не пригласит.

Сказать правду, у меня нет друзей. В институте было то же самое – списывали, перед контрольной хотели сесть рядом, а потом все, им общаться уже неинтересно, что у нас общего, кроме одних и тех же просиженных пар. И парня у меня нет – в институте думала, что не до парней сейчас, что нужно учиться, чтобы попасть на нормальную работу. В итоге у меня работа, конечно, хорошая, но многие мои однокурсницы – бездельницы, поступившие по блату, без всяких стажировок сразу оказались на моей позиции. Уверена, дальше будет больше. Я ни на что не жалуюсь, могло и этого не быть. У нас была одна девочка, наверное даже более старательная, чем я. Тихая, симпатичная, училась изо всех сил, но была не из Москвы, а из Смоленской области, искала-искала работу, так и не нашла такую, чтобы и комнату снимать, и на жизнь нормально оставалось, и родителям помогать. Может, искала недолго – месяца два, два с половиной, пока снимала с кем-то вскладчину. Видимо, еще родители надавили – приезжай домой. Еще эта чертова мысль: «У меня ничего не получится, поучилась – и хватит».

В общем, она уехала обратно в Смоленскую область.

Может, я свои проблемы преувеличиваю и вообще. Наверное, все из-за того, что парня нет. Может, если с кем-то начну встречаться, на все по-другому буду смотреть, но так все сложно, когда голос в голове говорит, что ты – всего лишь ты и выше головы не прыгнешь.

* * *

Писем было очень много. Мы были популярны. Как я ни ругала интернет-проекты, а в итоге мы своими руками, даже не рассчитывая на это, создали платформу, которая помогала людям. Люди писали о своих проблемах, давали друг другу советы, в итоге понимали, что их безвыходная ситуация в другом ракурсе – обычная житейская проблема.

Кто-то чувствовал себя менее одиноким и несчастным. А я помогала самой себе. Я обеими ногами стояла на земле и испытывала стыд по поводу многих прошлых несдержанностей, глупых детских мыслей о том, что, не состоявшись в 20 (а потом – в 25, а потом – в 30), лучше вообще не жить.

Может, я излечилась от максимализма, от депрессий, от того, с чем я в буквальном смысле родилась. А может, я просто делала что-то бесспорно важное и наконец-то начала себя уважать, а значит, состоялась.

Когда я рисовала картины, я не знала, будут ли они продаваться, кем я стану, будет ли это хобби или они по одной будут уезжать в Париж, Нью-Йорк и Токио. Когда я рисовала картины, я не уважала себя, потому что делала это неуверенно.

Когда я училась, работала – с чего мне было уважать себя? Мне казалось, что работают и учатся все, и я в этом смысле от других не отличаюсь, а значит, все такая же посредственная, серая, обычная, неинтересная – и нет у меня других перспектив, чем жить серой, унылой, бессмысленной жизнью.

Теперь все по-другому. И даже рисую я с другим настроением: не боюсь, не представляю самое худшее, а просто делаю. Ведь если не пробовать, никогда и не узнаешь.

Я очень надеюсь, что мне больше никогда не придут в голову «плохие» мысли.

Когда-то я читала про разные таблетки – для укрепления нервной системы, от депрессии, разные. Мне было любопытно. С другой стороны, это любопытство плохого свойства. Например, я никогда не пробовала даже курить травку – зачем мне это?