Триумф Анжелики

Однако флаг де Пейрака — голубое полотно с серебряным щитом — по-прежнему развивался на башне форта рядом с двумя вымпелами: первый принадлежал войскам Ля Рошели и символизировал единство гугенотов, второй изображал «сердце Марии». Это был настоящий шедевр вышивки, изготовленный монахинями-урсулинками из Квебека, который Анжелика и Жоффрей подарили Колену Патюрелю и его друзьям во время их первого путешествия в Новую Францию. При виде этих вымпелов и флага можно было с уверенностью сказать, что все находятся дома. Но по мере того, как они приближались, выяснилось, что большинство домов стоят с заключенными дверями и окнами, что придавало поселению вид враждебный или умирающий.

«Я знаю! Болезнь! — подумала Анжелика, сраженная внезапной догадкой.

— Эпидемия! Чума! Или, может быть, оспа…

Но тогда Колен поднял бы черный флаг!.. Если только он еще жив!.. А если он умер, тогда все поддались панике и не знают, что делать».

И вдруг ее как молния озарила мысль, объяснение, которое заставило ее побледнеть. Это была идея, что Дьяволица воскресла и высадилась… Действительно, в этом случае странный вид Голдсборо объяснялся, это была порча и ужас.

11

Киль шлюпки коснулся прибрежного песка. Берег круто поднимался к земляным площадкам, на которых во время отлива располагались торговые лотки. Шлюпку отнесло волной. Жоффрей де Пейрак жестом указал направление, и они поплыли на другой конец порта к новому молу на сваях. Он вел к постоялому двору мадам Каррер, который назывался «Гостиница при форте», куда сходились путешественники всех национальностей, чтобы пропустить стаканчик доброго французского вина по прибытии. Но сейчас там было пусто, окна и двери заделаны, и граф де Пейрак с опаской смотрел на все эти ослепшие дома, глухие и немые. Он предпочел держаться от них подальше.

Быть может, его орлиный глаз различил в стороне построек силуэты, которые старались остаться незамеченными и, казалось, их поджидали в засаде.

Анжелика приняла помощь двух матросов, чтобы добраться до берега, не замочив своих прелестных туфелек, сшитых по последней парижской моде. Она специально надела их в честь — и, кажется, напрасно — друзей из Голдсборо. Итак она вступила на мокрый песок и, подняв глаза, увидела их перед собой, величественных и черных. Они ждали.

В своем костюме огненного цвета «старик» Сирики выступил из-за сломанной лодки и подошел в сопровождении своей жены, красавицы Акаши, которая сохранила свою царственную походку. Кофточка и нижние юбки прикрывали ее скульптурную наготу, присущую всем уроженкам Судана. Но диковатое выражение ее лица уступило место гордости и нежности, которые дарит материнство всем королевам пустынь.

Она держала на руках прелестную куклу цвета эбенового дерева, которая уставилась на пришельцев во все глаза.

Старший сын Акаши, дитя африканских саванн, вместе с которым ее продали работорговцам, мальчик лет десяти с короткими ногами и огромной головой, которого звали «маленький колдун», следовал за ними. В улыбках всех четверых, включая малышку, хоть у нее и не было еще ни одного зуба, но личико ее выражало счастье и спокойствие, присущее невинным созданиям, ясно читалось сияние радости, наивное и искреннее восхищение жизнью. Они так обрадовались встрече с друзьями, что тревога Анжелики улетучилась.

Важно поклонившись, Сирики указал с торжественным видом на младенца.

— Я счастлив иметь честь представить вам мою новорожденную дочь Зоэ,

— объяснил он.

Юная Зоэ родилась два месяца назад. Она была на удивление оживленной девочкой в своем колпачке, который скрывал черный кучерявый пух на ее макушке и подчеркивал блеск маленьких золотых колечек, продетых в уши ребенка. Ее глаза, полные смелости и любви к окружающему миру, пленяли с первого взгляда. Просто чудо!

Сирики объяснил, что имя Зоэ по-гречески означает жизнь и даже сам источник жизни. Старик Сирики умел читать.

— Вот уж радостная новость!.. — сказал Пейрак.

— Но где же остальные? — спросила Анжелика, присоединившись к поздравлениям мужа. — Почему так получилось, что только вы нас встречаете?

— Разве вы не слышали нашего приветственного выстрела? — спросил граф. — Я не вижу даже губернатора, господина Патюреля. Что в самом деле происходит в Голдсборо?

— Подул дьявольский ветер, — ответил Сирики, подняв руку, словно библейский персонаж, и открыв розовую ладонь. — Некоторые сбежали. Другие заперлись. Но ничего не бойтесь. Те, кто убежал — вернутся, а те, кто спрятался — выйдут…

— Когда же?

— Когда перестанут бояться… Когда причины страха исчезнут… «Маленький колдун» указал пальцем на другой край берега. Все повернулись в том направлении.

— А! Вот и господин Патюрель!

Колен подходил размашистым шагом, изредка жестикулируя, но на этот раз это было знаком скорее неуверенности и подавленности, чем радости.

— Дела наши плохи, — крикнул он издалека. — Я хорошо слышал пушечный выстрел, но я находился в Голубой Бухте, а это довольно далеко…