Триумф броненосцев. Того на дно! «До последнего вымпела»

Обеим империям был необходим мир, обе империи старались «состричь» максимум дивидендов из сложившейся ситуации и не «потерять лица» на международной арене, обе делегации старательно пытались найти решение, которое было бы не унизительным для противника и максимально выгодным для себя. Исходя из сложившейся ситуации, разумеется…

России мир был необходим, как вода для обезвоженного организма, а Японии – как воздух для организма любого. Японская нация задыхалась в этой войне, но она задыхалась и на своих островах, ей, поднявшейся из феодализма в капитализм, требовался рынок сбыта на континенте.

Ламсдорф со своей делегацией это прекрасно понимал, понимал и то, что Россия вполне может обойтись и без Квантуна, без Северной Кореи, без Южной Маньчжурии… Но здесь вставал вопрос о престиже Великой Державы: даже если все это отдать за деньги (которых у Японии нет и теперь уже не предполагается), то уважение к России в мировой политике упадет до самой нижней отметки.

Формоза, Окинава и Цусима были включены в список претензий заведомо с намерением от этих претензий отказаться… Ну то есть все как на рынке все-таки – торговаться нужно начинать с максимума.

Японская делегация, разумеется, с негодованием отвергла столь наглые поползновения, но и свои аппетиты поумерила…

Переговоры «покатились» по сложившимся для этого процесса шаблонам. Курильскую гряду японцы согласились вернуть России в обмен на формально захваченный Бонинский архипелаг, и Охотское море вновь стало внутренним водоемом Империи. Однако право беспошлинной ловли на шельфе островов японцы для своих рыбаков выговорили.

К тому же Япония лишалась особого статуса на Сахалине.

«Варяг» и «Решительный» безусловно возвращались России в боеготовом состоянии за счет японской стороны, как и все захваченные торговые суда. Ни одного вооруженного японца не должно было оставаться на континенте.

Россия «великодушно» отказалась от претензий по поводу совершенно ей не нужных островов южнее Хоккайдо, и вопрос перешел к Южной Маньчжурии, Корее и Ляодунскому полуострову. Здесь «терять лица» нельзя было никому.

Российская и Японская империи признавали права друг друга в Корее, и линия раздела сфер влияния прошла по сороковой параллели (Корея фактически «воевала» на стороне Японии, так что мнения Страны утренней свежести никто и не спрашивал).

А вот с Ляодуном намучились: формально он захвачен армией генерала Ноги и стоил ей немалой крови, но нормально – Япония, вероломно напавшая на Россию, побеждена. И неважно, что ни сам полуостров русским уже фактически не нужен, ни прилегающие к нему территории, – вопрос престижа…

Ламсдорф с Митсухаси для обсуждения этого вопроса неоднократно удалялись общаться с глазу на глаз.

В результате Япония согласилась освободить данные территории, но был составлен дополнительный секретный протокол, по которому Страна восходящего солнца имела право через год выкупить право аренды у России. Но с правом участия в концессиях русской стороны. Южно-Маньчжурская железная дорога при этом оставалась российским объектом.

Поскольку Стране восходящего солнца нечем было покрыть ближайшие долги и проценты по ним, то Россия согласилась приобрести в качестве компенсации строящиеся крейсера типа «Цукуба». Для немедленной перепродажи, разумеется.

Отдельной статьей рассматривался вопрос о пленных. Русская делегация согласилась оплатить по самой высокой цене все издержки, но только после возвращения всех портартурцев, маньчжурцев и моряков на родину. Так что чем больше их вернется домой живыми и здоровыми, тем выгодней самой Японии – больший долг скостят…

Дебаты продолжались еще с неделю, но стороны все-таки договорились.

Мир был заключен.

Глава 42

– В общем, никто меня обратно особо не ждет – места в доме и старшим братьям мало, и подружка моя бывшая, как выяснилось, уже замуж выскочить успела. Вот и решил я в Маньчжурии счастья поискать, – поведал свою нехитрую историю Яков, когда очередь рассказывать дошла до него. Пока за окном мелькали леса, поля и города необъятной Родины, появившееся по случаю долгой дороги время солдаты коротали, как могли.

– А я думаю, что мы не прямо на Дальний Восток поедем, – сменил уже поднадоевшую всем тему малознакомый Якову солдат. – Говорят, что царь еще с начала войны едва ли не каждый отправлявшийся в Маньчжурию полк лично напутствовал. К нам же не заглянул, так что, мнится мне, что еще помаршируем где-нибудь до Урала.

– Помаршируем или не помаршируем, а на станцию прибываем уже сейчас, – прервал разговор бывший в вагоне за главного унтер-офицер. – Всем приготовиться к выгрузке, если не хотите последними обедать!