Триумф экстаза

Эмили открыла глаза и вздохнула. В течение нескольких лет после войны ее мучили сны о демонах и горящих деревнях. Но в последнее время стала видеть прошлое как бы со стороны, словно она, ее родители и мертворожденный братик, бабушка были всего лишь персонажами какой-то пьесы.

А Эдгар Эшленд — герой или злодей этой драмы? Правда, он спас ее от неминуемой смерти. Но его роль в этой пьесе навсегда останется олицетворением жестокой реальности. Вернутся ли к ней опять ночные кошмары теперь, когда страшный капитан снова вернулся в ее жизнь?

Эмили вздрогнула и прогнала воспоминания, она вышла из комнаты, поспешно спустилась по лестнице и, влетев в гостиную, столкнулась нос к носу с Эдгаром Эшлендом.

Сильные руки легли ей на плечи.

— Полегче, малышка, — шутливо произнес он; его карие насмешливые глаза озорно блестели.

Сердце ее громко стучало, пока несколько мгновений Эмили смотрела на это красивое лицо. Ощущение его крепкого тела возбуждало и пугало.

Эмили опомнилась и застыла.

— Отпустите меня! — возмутилась она, но голос ее сорвался.

Эдгар рассмеялся:

— Конечно, милочка. — Он отошел к чайному столику и налил вина в два бокала; затем не спеша вернулся к Эмили, протянул ей бокал и насмешливо предложил: — Выпей со мной, малышка.

Как он красив, этот негодяй! Одет в темно-коричневый бархатный сюртук и светло-коричневые брюки. Сорочка из накрахмаленного белого полотна с кружевной манишкой и манжетами. Жилет из золотистого атласа и черный шейный платок дополняли наряд.

— Я… я не употребляю спиртного, сэр, — выдавила из себя Эмили.

Подняв широкую черную бровь, Эдгар приказал:

— Пей. — В его небрежном тоне чувствовалась сталь. Эмили взяла бокал и чуть не подавилась первым же глотком вина. Крепкая жидкость обожгла горло, и она постаралась сдержать слезы. Еще ребенком ей иногда позволяли пригубить отцовский бокал с вином, но этот напиток был намного крепче и гуще. Она предусмотрительно велела себе пить его осторожно и медленно.

— Добрый вечер, Эмили.

Ярко-голубые глаза Дэвида смотрели серьезно, а лицо было непривычно напряженным, когда он внимательно посмотрел на Эмили. Казалось, Дэвид был чем-то поражен.

Эмили почувствовала, как стало теплее на душе с приходом Дэвида.

— Рада видеть тебя, — пробормотала она. — Мне весь день тебя недоставало.

Если Дэвиду и понравился ее дружеский тон, то он не подал виду, а с довольно мрачным видом прошел и налил себе бокал вина.

— Мне не нравится твоя прическа, Эмили, — медленно произнес он, не оборачиваясь. — Ты просто сама на себя не похожа.

Эмили невольно поднесла руку к заколотым на затылке локонам.

— Но, Дэвид…

— Дорогой племянник, ты ведешь себя невежливо по отношению к нашей гостье, — рассмеялся Эдгар. — Признайся, эта девушка прелестно выглядит.

Дэвид обернулся и снова пристально посмотрел на Эмили. Потом пожал плечами и сухо произнес:

— Прости, Эмили. Я сказал это не подумав.

Она с недоумением смотрела на Дэвида, но прежде, чем успела что-либо ответить, Эдгар взял ее за руку и повел в столовую.

Они обедали втроем, без Эвис Жеруар. Обед был роскошным: черепаховый суп и рагу из стручков бамии, потом рисовый пудинг под соусом из виски. К каждому блюду подавались разные вина, и, несмотря на принятое решение пить осторожно, Эмили к концу обеда почувствовала легкое головокружение.

Она изо всех сил старалась завязать с Дэвидом беседу, но молодой человек так ни разу и не улыбнулся. Зато Эдгар, словно компенсируя молчание племянника, был необычайно весел и расспрашивал Эмили о их путешествии из Хьюстона. Ей казалось, что родственники поменялись характерами.

После обеда Эмили перешла вместе с мужчинами в гостиную пить кофе. Она уже поняла, что ей нельзя идти на риск и затевать свой серьезный разговор сегодня. Может быть, завтра…

Пока Дэвид и Эдгар курили сигары и сетовали на слишком сухую весну, Эмили подошла к фортепьяно. Это был великолепный инструмент с гнутыми ножками и пюпитром в виде резных завитков, на котором стоял открытый сборник вальсов Шопена. Эмили перелистала ноты и нашла знакомый вальс. Ее пальцы невольно пробежались бесшумно по клавишам из слоновой кости.

— Поиграй для нас, милочка, — насмешливо произнес бархатный голос.

Эмили подняла голову и увидела рядом с собой Эдгара.

— Откуда вы знаете, что я умею играть?

— Это видно по твоим прикосновениям к инструменту.

— Я играла на фортепьяно сто лет назад, в школе, — усмехнулась она и тут же начала играть вальс.

У инструмента оказался глубокий, богатый звук, и девушка получила большое удовольствие от игры после такого долгого перерыва. Вальс наполнил комнату щемящими, немного печальными звуками. Эмили забыла о присутствии мужчин. Когда она закончила игру, их аплодисменты заставили ее сильно покраснеть.

— У тебя талант, дорогая, — заметил Эдгар. — Но вальс предназначен для танцев, а мы не можем танцевать, пока ты играешь. — Он поднял ее на ноги, обнял за талию и бросил племяннику: — Сыграй для нас.

Эмили в изумлении перевела взгляд с дяди на Дэвида.