Триумф и трагедия Эразма Роттердамского

Впрочем, чрезмерно доверчивым Эразм все-таки не был. Еще в "Похвале глупости" (1509) указывал он на то, что путь человечества и, в частности, путь исторического прогресса далеко не всегда совпадает с путем разума. Но идти он стремился именно по пути разума и других призывал дружно следовать за ним.

Между тем трагический разлад, царивший в жизни, вовсе не сводился к противоречию между разумом и неразумением. Все отчетливее обозначались социальные конфликты, готовые перейти в открытую борьбу. Особенно накалилась обстановка в Германии к началу XVI века. Доведенное до отчаяния крестьянство ненавидело крупных и мелких феодалов, сдиравших с него семь шкур. Бюргерство тяготилось рыцарским и княжеским самоуправством. В свою очередь обедневшее и утратившее былое значение рыцарство завидовало преуспевавшему городскому патрициату и с ненавистью относилось к княжескому деспотизму. Городское плебейство враждовало с бюргерством, обладавшим цеховыми привилегиями, и ненавидело всех толстосумов, стоявших на более высоких ступенях социальной лестницы. Обстановка в стране была крайне напряженной. Глубокие социальные противоречия то и дело вырывались наружу. Многие предчувствовали приближение грозных событий. Еще в конце XV века немецкий поэт Себастиан Брант в сатирико-дидактическом "зерцале" "Корабль дураков" (1494) взволнованно восклицал: "Время близится! Близится время! Я опасаюсь, что антихрист уже неподалеку". А несколькими годами позже, в 1498 году, великий немецкий художник Альбрехт Дюрер обнародовал цикл своих замечательных гравюр на дереве - "Апокалипсис" *1, наполненных ощущением надвигающихся потрясений.

1 Здесь и далее знак * отсылает к постраничным примечаниям в конце книги.

Итак, в начале XVI века Германию раздирали глубокие социальные противоречия. Но был один пункт, в котором сходились интересы самых различных и даже враждебных общественных кругов. Это была ненависть к римско-католической церкви, которая тяжелым бременем лежала на немецких плечах. Пользуясь политической слабостью Германской империи, в которой государственная власть только номинально принадлежала императору, папский Рим стремился выкачать из нее как можно больше денег. Для этого в ход были пущены все средства, в том числе и продажа индульгенций, то есть "отпущение грехов". По отношению к крестьянам католическая церковь, будучи крупнейшим землевладельцем Германии, вела себя как жестокий и алчный крепостник. Бюргерству она представлялась чрезмерно дорогой и вдобавок чрезмерно феодальной. Рыцарство и даже часть князей с вожделением взирали на церковные земли, надеясь с их помощью округлить свои владения. Поэтому, когда Мартин Лютер (1483- 1546) 31 октября 1517 года прибил к дверям виттенбергской церкви свои тезисы, направленные против торговли индульгенциями, страну охватило сильное волнение. И началась Реформация, которую Энгельс рассматривает как первую европейскую буржуазную революцию, "сообразно духу времени" проявившуюся "в религиозной форме - в виде Реформации".

Однако слова Лютера о духовной свободе, его призыв низвергнуть Новый Вавилон и очистить Германию от папистов по-разному были восприняты в различных общественных кругах. Сторонники умеренной бюргерской реформы, вождем которой стал Лютер, не стремились выходить за пределы собственно церковной реформы. Зато франконский рыцарь Ульрих фон Гуттен, мечтавший о государственной консолидации Германии, а также о возвращении рыцарскому сословию его былого значения, услышал в словах Лютера призыв к освобождению Германии от иноземного гнета и княжеской тирании. В 1522 году при его деятельной поддержке ландаусский союз рыцарей поднял знамя восстания против курфюрста архиепископа Трирского, но восстание окончилось неудачей, и Гуттену пришлось бежать в Швейцарию.

Едва успели отгреметь выстрелы рыцарского восстания, как в 1525 году вспыхнула Великая Крестьянская война, до основания потрясшая Германию. В этом могучем антифеодальном движении приняли участие широкие массы крестьян и городских плебеев. Реформация бюргерская превратилась в Реформацию народную, вызвав свирепую ярость Мартина Лютера, вождя бюргеров. Особую ненависть он питал к наиболее радикальным деятелям народного движения, которые, подобно Томасу Мюнцеру, стремились осуществить глубокие социальные преобразования, выходившие за пределы собственнического уклада. Напуганное неожиданным размахом народного движения, бюргерство отшатнулось от народной реформы. Капитулировав перед княжеским деспотизмом, оно помогло реакционным силам одержать верх над освободительным антифеодальным движением. Революция была потоплена в крови. Началась пора свирепой феодальной реакции.