Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Книга 2. Часть 1

В 1941-м, как и в 1942 году, в результате ряда неудачных оборонительных и наступательных операций огромное количество советских военнослужащих оказались в фашистском плену. Судьба этих людей безмерно горька. Горька вдвойне, потому что плен, по нашим официальным взглядам, был позором, почти синонимом предательства. Хотя советские военные уставы не рассматривали политическую и нравственную сторону плена, однозначно считалось, что плен — это не просто позор, а фактическая измена. Существовала формула: лучше смерть, чем плен. Но обстоятельства войны складывались таким образом, что многие предпочли жизнь смерти, в надежде вырваться из плена, вернуться к родным очагам.

Сталин уже в первые месяцы войны несколько раз интересовался масштабами потерь. Генштаб, Главное управление кадров (ГУК) НКО докладывали, но, похоже, тогда никто ничего толком не знал. Передо мной несколько официальных сводок о потерях. Есть графы о том, сколько погибло, ранено, сколько больных, сколько пропало без вести. Сколько выбыло из строя лошадей, потеряно орудий, минометов, танков, самолетов… Но графы о том, сколько попало в плен, — нет. В одной из сводок сообщается, что за июнь и июль 1941 года ’’пропало без вести” на всех фронтах 72 776 человек…⁹¹ Если приплюсовать к этому данные за август — сентябрь, то сумма удвоится. Но мыто знаем, что только в районе Киева было окружено 452 720 человек. Большая их часть оказалась в плену. В частных, не обобщенных донесениях число пропавших без вести определялось точнее. Например, Главный военный прокурор Красной Армии диввоенюрист В.И. Носов докладывал 24 сентября 1941 года заместителю наркома обороны СССР Мехлису:

”В 8-дневных боях в районе ст. Жуковка на шоссе Брянск — Рославль понесла огромные потери 299-я стрелковая дивизия 50-й армии Брянского фронта. На 12 сентября с.г. дивизия насчитывала менее 500 штыков, причем из 7000 чел. боевого расчета — убито около 500 человек, ранено 1500 человек и пропало без вести 4000 человек…”⁹²

Сам Сталин косвенно признавал наличие большого количества ”пропаших без вести”. В телеграмме Тимошенко, Хрущеву, Бодину он спрашивал:

’’Ставка считает нетерпимым и недопустимым, что Военный совет фронта вот уже несколько дней не дает сведений о судьбе 28-й, 38-й и 57-й армий и 22-го танкового корпуса. Ставке известно из других источников, что штабы указанных армий отошли за Дон, но ни эти штабы, ни Военный совет фронта не сообщают Ставке, куда девались войска этих армий и какова их судьба, продолжают ли они борьбу или взяты в плен. В этих армиях находилось, кажется, 14 дивизий — Ставка хочет знать: куда девались эти дивизии?

И. Сталин”*.

В начале войны, как мы помним, немецким военачальникам удалось осуществить немало маневров, связанных с окружением или полуокружением отдельных частей и соединений Красной Армии. Стремительное вклинивание немецких танковых группировок рассекало наши фронты, армии, корпуса, создавало обстановку изоляции, оторванности, неизвестности, когда главная сила коллектива — чувство локтя, сплоченности, монолитности — ослабевает. Несмотря на мужество многих бойцов, командиров, политработников, тогда были нередкими проявления паники, растерянности. Немало командиров, чтобы избежать плена, стрелялись. Часто это делалось после того, как были исчерпаны все возможности для сопротивления. Подчас главными мотивами такого шага были боязнь позора плена или страх ответственности за невыполненный приказ. Напомню, генерал-майор И.И. Копец, храбро сражавшийся в небе Испании, ставший командующим ВВС Западного особого военного округа, после ошеломительных неудач первых дней войны застрелился. Так поступали и другие. Генерал-майор С.В. Берзин, находясь в окружении в районе Умани, не видя иных возможностей для сопротивления, тоже застрелился. Хотя долго в списках числился как ’’пропавший без вести” со всеми вытекающими отсюда для родственников последствиями: недоверием и двусмысленностью.

Гитлер в ноябре 1941 года утверждал: ’’Если я хочу обрисовать в общих чертах успех этой войны, то мне достаточно назвать число пленных, которое менее чем за полгода достигло цифры 3,6 миллиона человек. И я запрещаю всяким английским остолопам рассказывать, что, дескать, это не подтверждено. Когда германское военное учреждение что-нибудь подсчитало — то его счет всегда правильный”⁹⁴. Захлебываясь от восторга, Гитлер фактически объявил, что победа уже у его ног. Ему осталось нагнуться и поднять ее. Но он еще не чувствовал, что призрак наполеоновского поражения стоял у него за спиной. С самого начала войны.

Сейчас на Западе в научном обиходе циркулируют различные данные о советских военнопленных в минувшей войне. В некоторых изданиях приводятся данные штабов вермахта: с июня 1941-го по апрель 1945 года немцами было захвачено, по их сведениям, 5160 тысяч человек⁹⁵. По моим предварительным подсчетам, эта цифра несколько завышена.